Владимир Кунин
Толчек восемь баллов
Толчок восемь баллов
Маленькая трагикомическая мелодрамка для кино и чтения
По серой мокрой дороге, сквозь очень русский пейзаж бежал огромный грузовой автомобиль с еще более огромным фургоном-рефрижератором. Совершал свои междугородние рейсы.
Двенадцать тонн – фургон да двенадцать тонн в фургоне – уже двадцать четыре тонны. А тягач? А то, се, пятое, десятое?.. Ужасно большой автомобиль! Тупоносый, мотор в кабине от жара и шума укутан специальными стегаными чехлами.
А по бокам мотора, с разных его сторон, сидят люди. Слева – водитель, справа – пассажир.
Водителю Палпалычу пятьдесят. Пассажиру Толику – сорок.
Толик и в семьдесят будет Толиком, а поглядеть на Палпалыча, так он Палпалычем чуть ли не с детства был… И люди это очень хорошо чувствуют. Поэтому никогда никому не приходит в голову назвать Палпалыча – Пашей, а у Толика – спросить его имя-отчество. .
Толик курил, стряхивал пепел в бумажный кулечек и грустно шевелил пальцами босых ног.
– И куришь, и куришь, и куришь! – беззлобно, но строго вещал Палпалыч. – Ты же, Толик, жутко куришь. Ты бы выпивал лучше… Налил, шлепнул, и эффект налицо. Главное, чтобы в привычку не вошло. Атак, для аппетита, да ради Бога! Кто тебе чего скажет?!
Толик стыдливо сунул кулечек с пеплом и сигаретой вниз, между колен.
– Я уважаю, когда мужик самостоятельный, – сказал Палпалыч, в первую очередь имея в виду себя. – Когда чего захочет, то и сможет… Это я понимаю. А так это все фуфло…
Толик тоскливо посмотрел вбок на мокрый русский пейзаж, убегающий назад за фургон, и затушил сигарету в кулечке.
– Две с половиной тыщи – не деньги. И вахтер – не работа. Будь ты хоть в Академии наук вахтером – все равно вахтер.
– Так ведь и работа: сутки через трое, – слабо возразил Толик.
– А трое суток груши околачиваешь?
– Зачем груши? Одному другу шашлык помогаю готовить…
– Ну ты даешь! Ты что ж, и болтать по-ихнему можешь?
– Могу.
– И все-все понимаешь?!
– Так я ж там родился… И вырос, – сказал Толик.
Потом Толик стоял сзади машины у распахнутых фургонных дверей, а Палпалыч сверху подавал ему мешки и хохотал:
– Пять тысяч верст – и два мешка!.. Ну, Толик! Ну, торговец! Рокфеллер хренов! Олигарх, мать твою!..
– Ничего, – покорно сказал Толик и поставил второй мешок на землю.
Палпалыч развеселился еще пуще:
– Бона торговцы! Бона они где, купцы-то настоящие!.. – И Палпалыч ткнул пальцем в темноту фургона: – Двести восемьдесят дваящичка по тридцать два килограммчика… Джонатан-стандарт!
Он отодрал планку от крайнего верхнего ящика, вынул оттуда ярко-красное яблоко и протянул его Толику.
– Вот это дело! Лопай, лопай… Девять тонн – девять тыщ килограмм. Считай по полета рублей за кило. Сколько это будет? Вот то-то и оно! И всем хорошо. И все при деле, все при бабках! И я в полном порядке…
Палпалыч выпрыгнул из фургона и стал закрывать его двери. И сказал Толику:
– Здесь тебя за полтора стольника любой подхватит. . До города пятнадцать километров. А у меня еще два поста ГАИ впереди.
– Спасибо, – сказал Толик.
– Насчет гостиницы при рынке позвони. Спроси Нину – дежурную со второго этажа. Скажи, что от Палпалыча, она тебе местечко сделает…
– Спасибо, – еще раз сказал Толик и протянул Палпалычу деньги.
– Миллионер! – восхитился Палпалыч. – Ротшильд!..
И не взял денег. А влез в свою кабину и, уже закрывая дверь, крикнул:
– У тебя товар-то хоть ходовой?
– Такого товара, Палпалыч, в вашем городе еще и не видели, – со скромной гордостью ответил Толик.
– Ну, Толик, ты даешь!!!
Базар – это городские ворота в плодородие земли и воздуха.
