– А для чего она? – спросила внучка.
– Для плова, деточка! – И старик спросил у Толика: – Откуда такое счастье в центре России-матушки?
– Из Алтынабада, – счастливо ответил ему Толик по-узбекски.
Он словно засветился изнутри, и этот свет вдохнул в него решительность. Он отодвинул в сторону украинку со сливами и впервые выпрямился за своим прилавком.
И потек прекрасный, истинно восточный, базарный разговор на чистом узбекском языке, где никто не говорит о деньгах, где покупатель (а не продавец!) хвалит товар, где продавец чтит покупателя как знатока и поражается его вкусу, знанию обычаев…
Потом, вскользь и очень небрежно, покупатель спросит – чего стоит это чудо природы, которое ему предложил этот очаровательный человек-продавец, этот неведомый ему доселе брат. И брат, так же легко, совершенно незаинтересованно, назовет сумму, вдвое превышающую истинную стоимость товара. И это тоже замечательный ритуал, потому что он дает возможность и покупателю, и продавцу продолжить обоюдную, приятную беседу необидным, почти родственным препирательством…
Старый русский узбек купил несколько кулечков зиры, украинка заняла свое тронно-базарное место, а Толик закурил, чтобы унять волнение от встречи с близким и родным человеком…
Вечером Толик вернулся в рыночную гостиницу.
Поднявшись по лестнице, он открыл свою дверь и от неожиданности остановился. Он даже вернулся в коридор посмотреть дверную цифру: цифра была правильная, но комната…
В комнате расположился цветник, срезанный, должно быть, с какой-нибудь пустяковой клумбы в полкилометра обхватом. Цветы лежали на столе, на обеих кроватях, стояли на окнах и валялись на полу. В шкаф был втиснут чемодан, похожий на ларь, а в нем тоже были цветы…
А ведь еще нынче утром вторая кровать была пуста, и Толик был единственным обладателем этой современной гостиничной норы.
Теперь же среди цветов метался, ходил по цветам, присаживался на цветы, хватал их, делил на кучки и ловко оборачивал в целлофановый лоскут (ну только что не ел он этих цветов!..) южный человек, в большой южной кепке, с горящими южными глазами. Глаза эти, однако, не видели ничего постороннего.
Толик направился к своей кровати: кровать была безнадежно занята.
Сосед резко повернулся, пошел на Толика, тот посторонился, но сосед прошел мимо, будто Толик был предметом гостиницы.
Сосед схватил небольшой чемодан, отодвинул цветы к своей кровати, высыпал из чемодана на покрывало смятые бумажные деньги, но не стал считать их, а принялся швырять в чемодан букеты.
– Куда бы эти цветы… – сказал Толик и ткнул соседа пальцем в спину. – Мне спать надо.
И тут сосед оборотился, словно давно ждал вопросов, и с внезапной веселостью закричал:
– Слушай, помоги букеты вертеть, а? Заплачу, сколько хочешь! Все равно спать не будешь!
– Нет, – ответил Толик. – Мне вставать рано.
– Слушай! – кричал сосед. – Берешь пять штук, понял? Заворачиваешь – кладешь, заворачиваешь – кладешь. Вертеть не успеваю, понимаешь?
Он показал, как вертеть, потом схватил чемодан с цветами и убежал, оставив деньги, цветы повсюду, даже не затруднив себя поглядеть на Толика.
Толик походил, переступая через цветы, попытался освободить кусочек своей кровати, но не нашел места, куда переложить цветы. Толик заглянул в ванную. Там было то же самое, цветы стояли даже в раковине, даже в унитазе. И тогда Толик сдался…
Он выбрал пять цветков, взял целлофан и завернул. Получилось плохо, цветы торчали, целлофан раскручивался. Второй был удачнее, понемногу стало налаживаться. Толик очистил край кровати и сел. Сидя вертеть было сподручней.
…На столе уже высилась горка букетов, когда в комнату с чемоданом вбежал сосед, распахнул чемодан над кроватью, высыпал из него деньги и молча принялся кидать в чемодан букеты.
Работа Толика не заполнила чемодан целиком, и тогда сосед набросился на цветы сам и с огромной скоростью наделал еще десятка три букетов.
– Это что за цветы? – спросил Толик.
– Анемон, дорогой, анемон называется! Давай верти, дорогой! – громко закричал сосед. – Заплачу, сколько скажешь!!!
И опять убежал с чемоданом.
…Когда он снова появился в гостиничном номере, перед Толиком была уже достаточная куча букетов. Не считая деньги, сосед снова высыпал их на кровать и набил чемодан цветами.
– Ночь сейчас, – уныло сказал Толик и удивленно посмотрел на соседа. – Кто сейчас цветы покупает?
– У меня покупают! – воскликнул тот. – Уметь надо, дорогой!
И снова умчался с чемоданом…
К середине ночи комната опустела. Валялись листья, растоптанные мясистые цветы и обрывки целлофана. И тут открылись Толиковы мешки с зирой.
Заметив мешки, сосед кинулся к ним, схватил и побежал в ванну.
