– Нет.
– Рад слышать это. А Берни Шапиро?
– Знаешь… Буду с тобой откровенным, Фримэн. Я взял себе за правило никогда и ни с кем не обсуждать своих клиентов и их дела. Никогда. И ты об этом знаешь.
Фримэн Мак-Нэлли поднялся и обошел комнату, останавливаясь то тут, то там.
– У тебя здесь полно прекрасных вещей, – вкрадчиво произнес он.
Т. Джефферсон Броуди сделал скромный жест, на который Мак-Нэлли не отреагировал.
Стоя спиной к адвокату, Мак-Нэлли заговорил:
– Берни Шапиро входит в группу Костелло. Они хотят отхватить себе кусок в деле отмывания денег. Мне это дорого обойдется. А я не люблю платить дважды за одну и ту же услугу.
Броуди промолчал.
Мак-Нэлли подошел к столу и уселся на угол, глядя на Т. Джефферсона Броуди сверху вниз.
– Ти, дам тебе совет. Ты хороший адвокат и вполне подходишь для моих дел. Ты знаком с нужными людьми и можешь попасть туда, куда мне путь заказан. Но если я когда-нибудь услышу… Когда-нибудь… Услышу, что ты рассказываешь кому-то о моих делах без моего на то разрешения, ты умрешь спустя два часа, как только я узнаю об этом. – Он наклонил голову и посмотрел Броуди прямо в глаза. – Ты понял?
– Фримэн, я адвокат. Все, что ты мне говоришь, остается между нами.
– Ты понял меня, Ти?
– Да. – Броуди с трудом шевельнул губами, выдавливая слово.
– Хорошо. – Фримэн встал и подошел к окну. Он отодвинул шторы и выглянул на улицу.
Секунд через десять-пятнадцать Броуди все же решил вернуться к разговору о деле. Последние десять лет он с успехом справлялся с такими подонками, как Мак-Нэлли. И хотя иногда случались напряженные моменты, нельзя было показывать свой испуг перед ними.
– Ты собираешься работать вместе с Шапиро?
– Не знаю. Нет, если удастся отвертеться. Думаю, что именно этот тип кокнул парня, который отмывал мои денежки. И он же наверняка разделался с парнем, который занимался кредитно-сберегательными кассами. Его звали Линкольн. Шапиро заплатил одной потаскухе по имени Суит Черри Лэйн, которая обслуживала парня, она его и подставила.
Т. Джефферсон Броуди навострил уши.
– Как выглядела эта Лэйн? – вкрадчиво спросил он.
Фримэн отошел от окна и снова сел в кресло, предназначенное для клиентов.
– Сорта шоколада, статная, с крепкими сиськами и тонкой талией, высокая, царственного вида. Настоящая цаца, клянусь.
– Предположим, кто-нибудь хочет проучить эту стерву, ты бы оказал такую услугу?
Медленная улыбка расплылась по лицу Фримэна.
– Выкладывай, Ти.
– Она ограбила меня, Фримэн. – Броуди сглотнул слюну и глубоко вздохнул. – Честно. Украла машину, часы, кучу добра из дому и еще четыреста тысяч долларов, которые Шапиро заплатил за этот кредитно- сберегательный бизнес.
– Не может быть.
– Да. Стерва прикинулась вдовой, подписала все бумаги, забрала чек, намешала мне «Микки» и обобрала до нитки.
– Какой же ты к черту адвокат, Ти? Ты даже не спросил у нее удостоверения личности перед тем, как отдать четыре сотни кусков?
– А-а, – прорычал Броуди, – эта сука обвела меня вокруг пальца! Теперь я хочу спустить с нее шкуру. Ты поможешь мне?
При виде взбешенного адвоката улыбка исчезла с лица Фримэна Мак-Нэлли. Он поднялся.
– Я подумаю над этим, Ти. Между тем займись сенаторами и конгрессменами. Я платил им хорошие деньги, теперь хочу что-нибудь взамен. Сделай это. Тогда и поговорим.
Остановившись у двери, он продолжил, не глядя на Броуди:
– Я стараюсь избегать личных проблем. Для меня главное – бизнес. Нужно владеть собой. Когда что- нибудь принимаешь близко к сердцу, начинаешь делать ошибки, рисковать понапрасну. Это плохо. – Он покачал головой. – Плохо. – После этих слов он ушел.
Броуди, покусывая нижнюю губу, продолжал машинально смотреть на дверь.
Отт Мергенталер возвратился с ланча в два часа тридцать минут пополудни улыбающийся. Глядя на его пружинистую походку, Джек Йоук не удержался, чтобы не спросить:
– В старый хомут, Отт?
Мергенталер еще шире улыбнулся в ответ и плюхнулся на стул, который Йоук успел пододвинуть ему ногой.
– Знаешь, Джек, когда ты самый известный из пишущих по-английски обозревателей и когда тебя не
