Видение

достаточно убедительны? Кто-нибудь из толпившихся зевак вполне мог прихватить его с собой.

– Мог – но не взял.

– Тогда кто же взял?

Она сидела рядом с ним на софе. Туфли были сброшены, одну ногу она подобрала под себя. Она медлила с ответом, стараясь подобрать нужные слова. Ситуация несколько смущала ее. Если Макс будет не в состоянии поверить тому, что она ему сейчас скажет, он вполне может подумать, что она слегка свихнулась.

– Эти видения совершенно не такие, как те, что я видела до сих пор, – произнесла она наконец. – Это означает, что убийца, источник психического восприятия, сильно отличается от тех убийц, на след которых мне удавалось напасть раньше. Он не обычный человек. Я пыталась как-то теоретически обосновать и понять, что же случилось со мной, начиная с прошлой ночи. Во время разговора с Барнсом я вдруг поняла, в чем разгадка. Разгадкой является исчезнувший нож. Тебе это непонятно? Нож у Ричарда Лингарда.

– Лингарда? Он мертв. Барнс застрелил его. Лингард нигде не мог взять свой нож, разве что у тех, что обслуживал его в морге.

– Он мог взять его где угодно. Барнс убил тело Лингарда. А дух Лингарда взял нож.

Макс был озадачен.

– Я не верю в привидения. И даже если душа действительно существует, она лишена субстанции, по крайней мере такой, как мы себе это представляем. А тогда каким образом мог дух Лингарда, не имеющий субстанции, унести нож, являющийся вполне определенно выраженной субстанцией?

– Дух не имеет субстанции, но имеет силу,– ответила она убежденно. – Два месяца тому назад, когда ты помогал мне разобраться с этой историей в Коннектикуте, ты видел полтергейст в действии.

– Ну и что из этого?

– Так вот, полтергейст не имеет выраженной субстанции, и тем не менее ворочает весьма солидными объектами. Не так ли?

Очень неохотно он ответил:

– Да. Но я не верю, что полтергейст является духом умерших.

– А что же это может быть?

И прежде чем он ответил, она добавила:

– Дух Лингарда унес этот нож мясника. Я знаю это.

Тремя большими глотками он допил свой кофе.

– Хорошо, предположим, что это так? А где его дух сейчас?

– В ком-то из живущих.

– Что?!

– Как только тело Лингарда умерло, дух покинул его и вселился в кого-то другого.

Поднявшись, Макс подошел к книжным полкам. Он смотрел на Мэри изучающим, взвешивающим и оценивающим взглядом.

– С каждым сеансом у Каувела ты подходила все ближе и ближе к воспоминаниям о том, что сделал с тобой Бертон Митчелл.

– Значит, ты считаешь, что, поскольку я подошла очень близко к познанию, я, может быть, ищу возможность убежать от правды, уйти в безумие?

– В силах ли ты столкнуться с тем, что он сделал?

– Я жила с этим многие годы, даже если и старалась подавить это в своей памяти.

– Жить с этим и принять это – две разные вещи.

– Если ты считаешь, что я кандидат в психушку, то ты меня просто не знаешь, – взволнованно, несмотря на таблетку диазипама, сказала она.

– Я так не думаю, но говорить о демоническом переселении...

– Не о демоническом – я говорю о явлении, гораздо менее грандиозном. Это просто вселение духа умершего в кого-то живого.

Его грубое, некрасивое лицо вдруг как-то сморщилось от волнения. Он вытянул вперед руки, свои огромные, похожие на медвежьи, лапы.

– И кто же этот живой?

– Тот, кто убил этих медицинских сестер в Анахейме. В него вселился дух Лингарда, и потому его психическое излучение так отличается от того, что было прежде.

Макс вернулся к софе.

– Не могу с этим согласиться.

– Но это не означает, что я не права.

– Феномен полтергейста в офисе Каувела... Ты думаешь...

– ...Это был Лингард, – закончила она.