Громила указал пистолетом на стол.
— Подойди и сядь.
— Не подойду, пока вы не скажете мне, в чем дело.
— Здесь приказы отдаю я.
— Я не собираюсь им подчиняться.
— Если сейчас же не подойдешь к столу, я проделаю в тебе дыру.
— Нет, не проделаешь, — впрочем, уверенность звучала только в голосе Элиота. — Вы задумали что- то другое, а стрельба нарушит ваши планы.
— Иди к столу.
— Сначала объясните, в чем дело.
Вине сверлил его взглядом.
Элиот и не думал отводить глаз. Наконец Вине смилостивился.
— Прояви благоразумие. Нам нужно лишь задать тебе несколько вопросов.
Решив не показывать им своего испуга, прекрасно понимая, что любое проявление страха будет воспринято как доказательство слабости, Элиот ответил:
— Обычно социологические опросы проводят иначе.
— Шевелись.
— Зачем шприцы?
— Шевелись.
— Для чего они?
Вине вздохнул.
— Мы должны быть уверены, что ты говоришь правду.
— Всю правду, — добавил Боб.
— Психотропные препараты? — спросил Элиот.
— Они эффективны и надежны, — ответил Боб.
— А когда вы закончите, мои мозги превратятся в виноградное желе.
— Нет, нет, — покачал головой Боб. — Эти препараты не причиняют физического или умственного вреда.
— Какие вопросы? — спросил Элиот.
— Я начинаю терять терпение! — прорычал Вине.
— Это взаимно, — заверил его Элиот.
— Шевелись.
Элиот не сдвинулся с места. Не смотрел на пистолет. Хотел, чтобы они думали, что оружие его не пугает. Но внутри вибрировал, словно камертон.
— Шевелись, сукин ты сын!
— Какие вы хотите задать мне вопросы?
Громила набычился.
— Ради бога, Вине, скажи ему, — подал голос Невысокий. — Он все равно их услышит, когда наконец сядет за стол. Иначе мы никогда не начнем.
Громила почесал подбородок-кирпич, потом сунул руку во внутренний карман пиджака, достал несколько сложенных листов бумаги.
Пистолет качнулся в сторону, но не настолько далеко, чтобы дать Элиоту шанс перейти к активным действиям.
— Их много, тридцать или сорок вопросов, но мы управимся быстро, если ты сейчас сядешь и будешь делать все, что тебе говорят.
— Какие вопросы? — не отступался Элиот.
— О Кристине Эванс.
Вот этого Элиот никак не ожидал. Вытаращился на Громилу.
— О Тине Эванс? А что вас интересует?
— Должны узнать, почему она хочет вскрыть могилу ее маленького мальчика.
Элиот пристально смотрел на него.
— Как вы об этом узнали?
— Не важно, — ответил Вине.
— Да, — подтвердил Боб. — Как мы узнали — не важно. Главное, что мы знаем.
— Так это вы донимаете Тину?
— Что?
— Вы присылаете ей эти идиотские послания?
— Какие послания? — переспросил Боб.
— Вы устроили погром в комнате мальчика?
— О чем ты говоришь? — спросил Вине. — Мы ничего такого не знаем.
— Кто-то присылал ей послания насчет мальчика? — спросил Боб.
Новости эти стали для них полной неожиданностью, и Элиот решил, что не они пытались напугать Тину. А кроме того, не казались они психопатами, которые получают удовольствие, запугивая беззащитных женщин. Они выглядели и действовали как члены некой организации, пусть даже один из них внешне ничем не отличался от обычного бандита-головореза. Пистолет с глушителем, пистолет-отмычка, сыворотка правды… оснащение говорило о том, что организация эта влиятельная и обладает значительными ресурсами.
— И что это за послания? — Вине пристально смотрел на Элиота.
— Думаю, это еще один вопрос, на который ответа вам не получить.
— Ответ мы получим, — холодно процедил Вине.
— Мы получим все ответы, — согласился Боб.
— А теперь, господин адвокат, — продолжил Вине, — вы сами подойдете к столу, или мне придется вам поспособствовать, — и он многозначительно качнул рукой с пистолетом.
— Кеннбек! — наконец-то Элиот сложил два и два. — Так быстро вы могли узнать об эксгумации только от Кеннбека.
Мужчины переглянулись. Упоминание фамилии судьи явно их огорчило.
— От кого? — спросил Вине, но слишком поздно, чтобы прикрыть переглядывание.
— Так вот почему он пообещал позвонить мне вечером. Хотел дать вам время добраться до меня. Но какое Кеннбеку дело до того, вскроют могилу Дэнни или нет? Почему его это заботит? Почему это заботит вас?
Медведеподобный беглец с острова доктора Моро более не проявлял нетерпения — он злился.
— Послушай, хрен моржовый, больше я не собираюсь тебя уговаривать. И не собираюсь отвечать на твои вопросы. Я отстрелю тебе яйца, если ты не подойдешь к столу и не сядешь.
Элиот сделал вид, что и не слышал угрозы. Пистолет, конечно, пугал его, но куда больше пугало другое. По спине побежал холодок, как только он понял, что появление этой сладкой парочки напрямую связано с аварией, в которой погиб Дэнни.
— Значит, речь о смерти Дэнни… что-то странное с гибелью скаутов. Они умерли совсем не так, как гласила официальная версия. Падение автобуса в пропасть… это ложь, да?
Ни один из мужчин ему не ответил.
— Правда гораздо хуже, — развивал свою мысль Элиот. — Произошло что-то настолько ужасное, что влиятельные люди решили все замять. Кеннбек. Сотрудник спецслужбы остается им до самой смерти. И на какую аббревиатуру вы работаете? Не на ФБР. Там теперь сплошь выпускники Лиги плюща, рафинированные, образованные. Та же история и с ЦРУ. Вы для Управления слишком грубы. И в СКР вас бы не взяли, это точно. Не чувствуется в вас военной дисциплины. Ага, понял. Вы работаете на аббревиатуру, о существовании которой широкая общественность не знает. На что-то секретное и грязное.
Лицо Винса потемнело, словно кусок свиной тушенки на раскаленной сковороде.
— Расслабься, — продолжил Элиот. — Я участвовал в этих играх. Служил в Управлении военной разведки. Так что я не посторонний. Знаю, что, где и как, и правила, и порядки. Вам нет нужды наезжать на меня. Признавайтесь. Вы что-то скажете мне, я — вам.
