даже этого может оказаться недостаточно. Разумеется, бензоколонка не находится в «военной зоне» большого города, которую то и дело принимаются делить между собой конкурирующие банды, однако двое парней за прилавком несомненно не настолько глупы, чтобы не принять мер предосторожности. Даже Беверли-Хиллс и Бель-Эйр, населенные актерами-толстосумами и удалившимися на покой футбольными звездами, больше не считаются безопасными, особенно по ночам, причем опасность грозит не столько обитателям этих фешенебельных районов, сколько тем, кто будет иметь неосторожность забрести туда. Эти обитатели сами могут представлять нешуточную угрозу. Иными словами, у двух парней за прилавком наверняка есть огнестрельное оружие, которым они умеют пользоваться. Чтобы справиться с ними, ему придется использовать что-то особенное мощное, обладающее внушительной поражающей силой.
Вехс открыл шкафчик слева от электродуховки. В шкафу, в специальных пружинных зажимах, хранилось короткоствольное помповое ружье фирмы «Моссберг» двенадцатого калибра, снабженное пистолетной рукояткой. Бережно вынув оружие из держателей, Вехс положил его на стол.
Трубчатый магазин дробовика был полностью снаряжен. Крейбенст Вехс, хоть и не принадлежал к Американской ассоциации автомобилистов, но всегда был готов к любым неожиданностям, которые могли подстерегать его во время путешествий.
На полочке в шкафу осталась коробка с патронами для ружья, которая на всякий случай всегда стояла открытой. Вехс достал несколько патронов и положил на столик рядом с ружьем, хотя и был уверен, что они вряд ли ему понадобятся. После этого он быстро расстегнул плащ, но снимать не стал. Переложив пистолет из правого наружного кармана во внутренний нагрудный, он опустил туда же запасные патроны. Вынув из ящика кармана компактный «Поляроид», он запихнул его в тот же карман, откуда только что достал «хеклер и кох», а из бумажника извлек обрезанный по краям фотоснимок своей Ариэль — единственной и неповторимой — и спрятал его вместе с камерой.
Наконец Вехс взял в руки выкидной нож с семидюймовым лезвием — еще липкий от работы, которую он проделал в доме Темплтонов, — и вспорол им подкладку левого кармана плаща, а лохмотья ткани попросту оборвал. Теперь, если он забудется и случайно положит в этот карман мелочь, она непременно высыплется на пол.
Зато эта операция позволила Вехсу спрятать ружье под плащом, удерживая его левой рукой сквозь дыру в кармане. Этот прием он считал очень эффективным и был уверен, что его внешний вид не вызовет никаких подозрений.
На всякий случай Вехс сделал несколько шагов к спальне и обратно, проверив, сможет ли он свободно двигаться, чтобы ружье не било его по коленям.
И еще он может положиться на быстроту и грацию, позаимствованную у съеденного в доме Темплтонов паука.
Ему все равно, что станет с рыжим сероглазым кассиром, на лбу которого красуется этакое мерзкое пятно. Что касается молодого джентльмена азиатской наружности, тут он должен быть очень осторожен, чтобы не испортить лицо. Ариэль можно показывать только первосортные фотографии.
Кот слышала, как убийца возится не то на кухне, не то в столовой. Под его весом пол слегка поскрипывал.
Оттуда, где он стоял, убийца не мог видеть, что происходит снаружи, и, положась на удачу, Кот могла бы рискнуть сделать рывок к свободе.
Но Кот решила оставаться под машиной до тех пор, пока убийца не заправится и не уедет. Только после этого она сможет без опаски добежать до магазинчика и позвонить в полицию.
Но ведь убийца нашел кухонный нож, и эта находку заставит его задуматься. Кот не представляла себе, как по ножу можно догадаться о происшедшем, однако сверхъестественный страх, который она испытывала, вселил в нее иррациональную уверенность, что стоит ей остаться под фургоном, и преступник непременно обнаружит ее. И тогда…
Она выползла из-под дома на колесах и, низко пригибаясь к земле, бросила взгляд сначала на водительскую дверь, а потом — на окна. Все окна были плотно зашторены.
Ободренная этим обстоятельством, Кот выпрямилась в полный рост и, перебежав ко внутренней зоне обслуживания, притаилась в тени между двумя бензонасосами, убийца все еще оставался в машине.
После неприютной и холодной ночной темноты Кот попала в помещение магазинчика, освещенное люминесцентными лампами, где звучала музыка и где сидели за стойкой два молодых человека. Сначала она хотела сказать им, что нужно срочно вызвать полицию, однако, бросив взгляд сквозь стеклянную дверь, едва успевшую закрыться за ней, Кот увидела, что убийца выбрался из машины и возвращается в магазин, хотя навряд ли он успел залить бак полностью.
Он смотрел себе под ноги. Значит, он ее не заметил.
Кот быстро отступила от двери, и двое мужчин выжидательно уставились на нее.
Если она попросит их вызвать полицию, они непременно спросят, что случилось, а времени на уговоры и объяснения у нее нет. Даже для простого телефонного звонка нет ни одной лишней минуты.
Вместо этого она сказала: «Пожалуйста, не говорите ему, что я здесь», — и, прежде чем удивленные служащие успели отреагировать, шагнула в сторону, углубившись в проход между шестифутовой высоты полками с товарами. Через несколько шагов она уперлась в стену и, свернув в сторону, затаилась.
Несколько мгновений спустя она услышала, как дверь распахнулась и в магазин вошел убийца. Вместе с ним в помещение ворвались недовольные стенания ветра, а потом дверь снова захлопнулась.
Он сразу заметил, что рыжеволосый кассир и молодой азиат с глазами блестящими, как ночное море в южных широтах, смотрят на него как-то не так — словно знают нечто такое, что знать им нет никакой возможности. Шагнув через порог магазина, Вехс едва не выхватил ружье и не расстрелял обоих без всяких предисловий, но ему удалось успокоить себя. Может быть, он просто неправильно истолковал выражения их лиц, и служащие просто любопытствуют, кто это свалился им на головы? Их недоумение можно было понять, поскольку Вехс считал себя фигурой во всех отношениях экстраординарной. Многие люди подспудно ощущали исходящее от него исключительное могущество и интуитивно чувствовали, что он живет более насыщенной и богатой ощущениями жизнью, чем они. На вечеринках Вехс всегда пользовался особым вниманием, а женщин к нему так и тянуло, — как и многих мужчин, впрочем. Кроме того, убив работников магазина сразу, не перекинувшись с ними ни словом, он лишит себя прелюдии, форшпиля, который всегда доставлял ему особенное удовольствие.
Звучавшая по радио песня Алана Джексона давно закончилась, и Вехс, наклонив голову и прислушиваясь к доносящемуся из динамиков голосу, с видом знатока произнес:
— Боже, как мне нравится Эммайлоу Харрис! А вам? Найдется ли какой-нибудь другой человек, который сумел бы спеть так, чтобы пробирало до самых печенок?
— Она действительно хороша, — сдержанно ответил рыжий.
Раньше он вел себя совершенно естественно, теперь же был внимателен и насторожен.
Азиат промолчал, спрятав свое непроницаемое лицо за буддийской пагодой, сложенной из «Сникерсов», плиток шоколада «Хершис», пачек печенья и прочей дребедени.
— Мне больше всего нравится ее песня до домашних очагах и о вечере в семейном кругу, — молвил Вехс.
— Вы в отпуске? — уточнил рыжий.
— Черт побери, приятель, я всегда в отпуске.
— Вы слишком молодо выглядите, чтобы быть на пенсии.
— Я хотел сказать, — поправился Вехс, — что жизнь сама по себе сплошные каникулы, если правильно на нее взглянуть. Я охотился, и…
— Где-нибудь поблизости? И на какую же дичь сейчас разрешена охота?
Азиатский джентльмен по-прежнему молчал, но Вехс понял, что он внимательно слушает. Не отрывая взгляда от странного гостя, он взял из коробки сосиску «Тощий Джим», содрал с нее целлофан и надкусил.
Никто из двух служащих явно не подозревал, что через пару минут они оба будут мертвы, и их коровья неспособность предчувствовать близкую опасность привела Вехса в состояние, близкое к восторгу. В самом деле, это же просто смешно! Как полезут на лоб их глаза, когда грянет помповое ружье!
