такие движения, как будто плыла брассом, наконец она поднялась на прямых руках и наклонилась вперед, наваливаясь на край люка грудью. Острые обломки оставшиеся в раме, пронзили трикотажный свитер и больно кольнули ее в живот, но Кот совершила рывок и освободилась.
Она проползла по крыше несколько футов, перевернулась на спину и, задрав свитер, ощупала живот, пытаясь определить, насколько сильно он пострадал. Кровь сочилась из нескольких неглубоких порезов и царапин, однако серьезных ран не было. И на том спасибо.
Издалека донесся жалобный вой еще двух доберманов. В их голосах было столько муки, растерянности, страха и одиночества, что Кот едва удержалась, чтобы не зажать уши.
Подобравшись к краю крыши, она посмотрела вниз. Уцелевший четвертый доберман, метавшийся из стороны в сторону перед кабиной фургона, сразу же ее заметил. Остановившись прямо под ней, он поднял голову и оскалился. Похоже, незавидная участь трех его товарищей не произвела на свирепого пса никакого впечатления.
Кот отползла от края и встала в полный рост. Металлическая крыша фургона была мокрой и скользкой от росы, но резиновые подошвы кроссовок позволяли ей чувствовать себя достаточно уверенно. Но если бы она поскользнулась и упала вниз — без своего оружия и без защитного костюма, — даже один доберман легко справился бы с ней. На то, чтобы повалить ее и перегрызть горло, у тренированного пса ушло бы, наверное, секунд десять.
Крыша фургона оказалась Всего на несколько дюймов ниже навеса веранды, а расстояние между ними составляло меньше фута — настолько удачно Кот припарковала машину.
Она шагнула на чуть покатую крышу веранды, покрытую просмоленной дранкой. Ее поверхность была шероховатой и не такой скользкой, как крыша фургона. Уклон тоже был не слишком крутым, и Кот без труда достигла передней стены дома, бревна которой после недавнего дождя ощутимо пахли креозотом.
Двустворчатое окно спальни Вехса на втором этаже было приоткрыто на три дюйма — именно в таком положении Кот оставила его, прежде чем рискнула покинуть дом. Просунув руку в щель, она нажала на низ рамы и негромко застонала от боли. От воды дерево разбухло и подавалось с трудом, однако после нескольких досадных задержек Кот удалось распахнуть окно.
Потом она спрыгнула в спальню Вехса, в которой она оставила включенным ночник.
Выйдя в коридор, Кот остановилась и бросила взгляд на распахнутую дверь неосвещенного кабинета. Ощущение, что там спрятано нечто такое, что она пропустила при первом осмотре, вспыхнуло в ней с новой силой. Что-то важное, что ей необходимо знать в Крейбенсте Чангдомуре Вехсе.
Однако времени для повторного обыска у нее не было. Пожав плечами, Кот заспешила вниз.
Ариэль сидела в кресле в том же положении, в каком Кот ее оставила. В ее взгляде ничто не изменилось, и она по-прежнему раскачивалась вперед и назад.
Часы на камине показывали одиннадцать часов четыре минуты.
— Подожди здесь, — сказала Кот Ариэль. — Еще минутку, солнышко.
В поисках веника или метлы она прошла через кухню в бельевую. Там оказались веник и швабра с губчатой накладкой. Ее черенок был гораздо длиннее, поэтому Кот вооружилась шваброй, оставив веник стоять в углу.
Выйдя в гостиную, она снова услышала знакомый пугающий звук.
Скрип-скрип. Скрип-скрип-скрип.
Повернувшись к окну, Кот увидела добермана, царапающего лапами стекло. Острые уши твари торчали, но как только Кот встретилась с псом глазами, он злобно прижал уши к голове и издал знакомое горловое рычание, от которого, тем не менее, у нее зашевелились волосы на голове.
Скрип-скр-рип-скряп.
Отвернувшись от собаки, Кот сделала шаг к Ариэль и замерла, когда взгляд ненароком упал на второе окно гостиной. Там, упираясь в стекло передними лапами, стоял еще один пес.
Должно быть, решила Кот, это тот самый, который первым бросился на нее, и которому она облила только нос. Тот самый, который укусил ее за ногу, пока она валялась на земле, придавленная третьим доберманом.
Она была уверена, что надолго ослепила второго пса, вылетевшего из темноты как пушечное ядро, и третьего, напавшего на нее у кабины фургона.
До сих пор Кот считала, что ее повторная попытка выключить из борьбы первого пса, — предпринятая в момент, когда он вонзил зубы в ее ногу, — удалась.
Видимо, она ошиблась.
Лежа на земле, она практически ничего не видела за запотевшим забралом, да и действовала второпях, поскольку страшные клыки уже подбирались к ее горлу. Все, что ей было известно, это то, что посланная наугад струя заставила пса завизжать и выпустить ее ногу.
Вероятно, она снова облила ему морду, как и при первом столкновении.
— Чтоб ты сдох, счастливчик! — прошептала она. Этот доберман, вкусивший прелестей борьбы с Кот, не царапал стекло. Он просто упирался в него передними лапами и смотрел на нее, навострив уши. Сверкающие глаза не пропускали ни единого ее движения.
А может быть, это вовсе не тот пес. Может быть, у Вехса их пять. Или шесть.
От ближнего окна снова донеслось грозное, настойчивое царапанье.
— Нам пора идти, родная, — проговорила Кот, присаживаясь перед Ариэль на корточки. — Ты готова?
Ариэль качнулась вперед.
Кот взяла ее за руку. На сей раз ей не пришлось разжимать судорожно стиснутые пальцы твердого как мрамор кулачка. Повинуясь ей, девочка встала с кресла.
Держа швабру одной рукой и сжимая пальцы Ариэль другой, Кот повела ее через гостиную мимо выходящих на веранду окон. Двигалась она не спеша и старалась не глядеть на псов прямо, так как боялась, что спешка или взгляд в упор могут заставить доберманов прыгнуть в комнату сквозь стекло.
Вот они достигли арки, ведущей на лестницу второго этажа.
Один из доберманов залаял.
Кот это очень не понравилось. До сих пор ни один из сторожей Вехса не лаял. От их дисциплинированного молчания кровь стыла в жилах, но лай был хуже полной тишины.
Взбираясь по ступеням и таща за собой Ариэль, Кот чувствовала себя столетней дряхлой старухой, которую, к тому же, на днях разбил паралич. Больше всего на свете ей хотелось сесть, перевести дух и дать роздых своим подгибающимся ногам. Чтобы Ариэль двигалась, ей приходилось постоянно тянуть девушку за руку; без этого она останавливалась и принималась что-то беззвучно бормотать, а каждая ступень и без того казалась Кот много выше предыдущей, словно она, как Алиса, наелась в кроличьей норе неведомых грибов и теперь поднималась по заколдованной лестнице в какой-то волшебной стране.
Когда они достигли площадки и подошли к ступеням второго лестничного пролета, из гостиной донесся звон разбитого стекла. В одно мгновение Кот снова помолодела и, как горная коза, понеслась вверх по ступеням, сделанным как будто для гигантов.
— Скорее! — крикнула она Ариэль которую тащила за собой. Та немного ускорила шаг, но все равно ползла с черепашьей скоростью. С силой потянув ее за руку, Кот прыгнула вверх сразу на две ступеньки. — Скорее же!
Внизу, у подножья лестницы, раздался яростный лай.
Кот ступила в коридор второго этажа и буквально волоком потащила Ариэль за собой, прислушиваясь к барабанной дроби, которую выбивали по ступенькам лапы мчащихся вверх собак. Этот грохот был таким, что заглушал даже удары ее собственного сердца.
Вот и левая дверь, ведущая в спальню Вехса.
Кот толкнула Ариэль внутрь и захлопнула за собой дверь. Замка здесь не было, а была только ручка с пружинной защелкой.
Боже милостивый, они же просто собаки — злые как сто чертей, но все-таки собаки! Они не умеют, не должны уметь открывать двери!
Тяжелое тело врезалось снаружи в тонкие филенки. Дверь затряслась, но выдержала.
Кот подвела Ариэль к распахнутому окну и прислонила швабру к стене. Захлебываясь лаем, доберманы царапали дверь и пол.
