материалы, лекарства и инструменты.
— Господи!
— Ну что вы так злитесь, — он покачал головой. — Вам надо бы изменить отношение к происходящему. Отношение к происходящему — это секрет счастливой жизни. На сей предмет я могу порекомендовать несколько замечательных книг. — Он похлопал Лорри по плечу. — Я сделаю все в лучшем виде, оставлю вас и полной безопасности. Будьте уверены, вас очень скоро найдут. А я и мальчик отправимся навстречу великим путешествиям.
Лишившись дара речи, Лорри лишь смотрела на безумного клоуна.
— Я научу малыша всему, что знаю сам, и, хотя в его венах не течёт кровь Бизо, он станет самым известным клоуном своего столетия, — ироничный смешок сорвался с его губ. — На примере моего Панчинелло я понял, что талант не всегда переходит от отца к сыну. Но мне есть чему научить его, есть и огромное желание передать мои знания, поэтому у меня нет сомнений в том, что я сделаю его звездой!
— У меня родится девочка, — попыталась рассеять его надежды Лорри.
Улыбаясь как всегда, он погрозил ей пальчиком.
— Помните, я слушал все ваши разговоры целую неделю? Вы не захотели, чтобы доктор сказал вам, какого пола ребёнок.
— А если родится девочка?
— Родится мальчик, — настаивал он, подмигнул, снова подмигнул, подмигивал, пока не понял, что подмигивание вот-вот станет неконтролируемым тиком. — Родится мальчик, потому что мне нужен мальчик.
Она боялась отвернуться от Бизо, но едва выносила ярость и боль, горящие в его глазах.
— Но почему? А-а, понятно. Девочка не может стать великим клоуном.
— Клоунессы есть, — признал он. — Но до величия им далеко. На вершине королевства клоунов есть место только мужчинам.
Лорри поняла: если родится девочка, он убьёт их обеих.
— Тут холодно, да и время позднее. Пожалуйста, снимите куртку и закатайте рукав.
— Нет.
Улыбка застыла, потом начала таять. Но усилием воли он вновь заставил губы изогнуться.
— Мне очень не хочется отправлять вас в нокаут одним или двумя ударами. Но я отправлю, если вы не оставите мне выбора. Дело сделано, какой бы ни была причина, и в глубине сердца вы знаете, что должны компенсировать мне потерю. Вы всегда сможете родить ещё одного ребёнка.
Глава 35
Дверца так и оставалась открытой. В руке я держал булыжник размером с небольшой грейпфрут. Сунулся в кабину «Эксплорера» и, когда стрелок почувствовал моё присутствие и начал поворачивать голову, ударил булыжником в висок, сильно, но не так сильно, как хотелось бы.
Он изумлённо вытаращился на меня. А как ещё можно отреагировать на чудесное возвращение к жизни пристреленного и утонувшего кондитера?
На мгновение я подумал, что мне придётся ударить его ещё раз. Но он уже рухнул на руль, лицом нажав на клаксон.
Откинув его на спинку сиденья, гудок тут же оборвался, я посмотрел на Лорри и безмерно обрадовался, увидев, что она вроде бы цела и невредима.
— Никогда больше не буду слушать песню «Пришлите клоунов»[50], — сказала Лорри.
Чем поставила меня в тупик, и не в первый раз.
Она указала на обмякшее тело на водительском сиденье. ' s
— Папашка Панчинелло.
В изумлении я протянул руку, сдёрнул с его головы шерстяную шапочку.
— Не очень-то он похож на Конрада Бизо…
— Прошло двадцать четыре года плюс пластическая хирургия, — объяснила она.
Замёрзшими пальцами я коснулся его шеи, чтобы прощупать пульс. Сердце билось медленно и ровно.
— Что он тут делает? — спросил я.
— Собирает пожертвования для ЮНИСЕФ[51] : кроме того, ему потребовался наш ребёнок.
Сердце у меня упало, желудок поднялся, мочевой пузырь перекрутило: внутренние органы вдруг решили принять новые позиции.
— Наш ребёнок?
— Джимми, об этом я расскажу тебе потом. Схватки не учащаются, но становятся более болезненными, я замёрзла.
Её слова напугали меня больше, чем автоматная стрельба. С Бизо удалось разобраться, а вот от родильного отделения больницы мы были очень и очень далеко.
— Я свяжу его буксировочным тросом и положу на неё сиденье.
— Сможем мы уехать отсюда?
— Не уверен.
— Я тоже. Но мы попытаемся, не так ли?
— Да.
Скорее всего, ей бы не удалось добраться до шоссе о своих двоих. Слишком далеко, слишком крутой клон. В её состоянии, если б она поскользнулась и неудачно упала, могло начаться кровотечение.
— Если мы поедем, я не хочу, чтобы он оставался с нами.
— Он же будет связан.
— Если и будет, то недолго. Он же не обычный маньяк. Будь он обычным маньяком, я бы посадила его на колени и кормила леденцами. Но он — великий Конрад Бизо. Мне он в машине не нужен.
Я её понимал.
— Ладно, привяжу его к дереву.
— Хорошо.
— И как только мы доберёмся до больницы, сообщу в полицию, и они за ним приедут. Но сейчас ужасно холодно, у него, возможно, сотрясение мозга, так что он может и не выжить.
Лорри бросила на Бизо полный злобы взгляд.
— Будь у меня молоток и гвозди, я бы распяла его на дереве и никому об этом не сказала.
Что ж, это важный урок для злодеев, которые надеются долго и безнаказанно нарушать закон. Нельзя угрожать беременной матери похищением её ещё не родившегося ребёнка, особенно если она — дочь женщины, которая разводит змей.
Я взял винтовку, обошёл «Эксплорер» сзади, открыл заднюю дверцу, положил винтовку в багажное отделение.
Из ящика для инструмента достал бухту буксировочного троса. Каждый конец был снабжён защёлкой и контровочной втулкой.
— Джимми! — нервно позвала меня Лорри. — Он приходит в себя!
Поспешив к распахнутой водительской дверце, я обнаружил, что Бизо стонет и мотает головой.
— Вивасементе, — пробормотал он.
Раньше, прощупывая ему пульс, я положил булыжник рядом с ним. Теперь поднял и хватил безумного клоуна по лбу.
— Сифилитический хорёк, свинья из свиней…
С первым ударом я сдерживался, второй раз ударил от души. Он вновь потерял сознание.
Четырьмя годами раньше Панчинелло уже подвиг меня на насилие, и тот факт, что я могу ударить человека, меня не удивил. Сюрпризом стало другое: мне понравилось. От чувства глубокого удовлетворения
