Лучшее средство от бессонницы — кружка горячего шоколада, но с «тоскливой тоской» даже шоколаду не справиться.
— Выпивка настроения не улучшила, но позволила скоротать ночь. Потом и утро.
— Ты держишься молодцом.
— Правда.
— Нет ощущения, что ты набрался.
— Я и не набрался. Последние несколько часов пью по чуть-чуть, чтобы избежать похмелья.
— Это верное средство?
— Одно из них.
С сержантом Собецки разговор складывался легко. Пожалуй, слишком легко.
Дятлы летели к ним, затем резко повернули, повернули снова, тридцать или сорок особей, словно объединённых единым разумом.
— От них одни хлопоты, — сержант Собецки смотрел на птиц.
И действительно, дятлы отдавали предпочтение не деревьям, а домам, конюшням, церквям округа Напа. Твёрдыми клювами долбили карнизы, архитравы, свесы крыш, угловые доски.
— Мой дом они не трогают, — сказал Билли. — Это же кедр.
Многие люди полагали разрушительную работу дятлов искусством и не меняли повреждённые деревянные части, пока они не начинали гнить.
— Они не любят кедр? — спросил Собецки.
— Не знаю. Но мой точно не любят.
В пробитые дырки дятел часто закладывает жёлуди, особенно в верхней части зданий, которые хорошо прогреваются солнцем. Через несколько дней птица возвращается, чтобы послушать жёлуди. Услышав в жёлуде шум, дятел разбивает его, чтобы добраться до поселившихся в нём личинок насекомых.
Такая вот неприкосновенность жилища.
Дятлы и сержанты всегда выполняют свою работу.
Медленно, безжалостно, они её выполняют.
— Не такой уж у меня большой дом, — Билли тоже позволил себе проявить некоторое нетерпение, на которое, по его разумению, имел право невинный человек.
Наконец сержант Наполитино появился, но не из парадной двери, а из-за южного угла дома. Именно этот угол огибала подъездная дорожка, заканчивающаяся у отдельно стоящего гаража.
Рука сержанта не лежала на рукоятке пистолета. Билли счёл, что это хороший признак.
Словно испуганные Наполитино, птицы унеслись вдаль.
— У вас отличная столярная мастерская, — сказал он Билли. — С таким оборудованием вы можете делать что угодно.
В голосе сержанта явственно чувствовался на— лек на то, что имеющееся в мастерской оборудование позволяло, скажем, расчленять тела.
Наполитино оглядел долину.
— И вид тут превосходный.
— Красиво, — согласился Билли.
— Это рай.
— Точно, — кивнул Билли.
— Я удивлён, что все окна закрыты жалюзи.
Билли слишком рано расслабился. Поторопился с ответом.
— Когда так жарко, я их опускаю. Солнце.
— Даже на тех окнах, куда лучи не попадают.
— В такой яркий день успокаивающий полумрак помогает в борьбе с головной болью от выпитого виски.
— Он все утро пьёт по чуть-чуть, — вставил сержант Собецки, — чтобы окончательно протрезветь и избежать похмелья.
— Верное средство? — спросил Наполитино.
— Одно из них.
— Там уютно и прохладно.
— Прохлада тоже помогает, — подтвердил Билли.
— Розалин сказала, что у вас сломался кондиционер.
Билли забыл про эту маленькую ложь, крохотную часть сплетённой им огромной паутины лжи.
— Он отключается на несколько часов, потом вдруг включается, чтобы отключиться снова. Не знаю, в чём дело, может, что-то с компрессором.
— Завтра обещают ещё более жаркий день, — Наполитино все смотрел на долину. — Лучше вызвать мастера, если у них все не расписано до Рождества.
— Чуть позже я сам посмотрю, что с ним не так, — ответил Билли. — В бытовой технике я разбираюсь.
— Только не лезьте туда, пока не протрезвеете.
— Не буду. Подожду.
— И отключите его от электросети.
— Сначала я приготовлю себе что-нибудь из еды. Это поможет. И желудку, возможно, тоже.
Наполитино наконец-то посмотрел на Билли.
— Извините, что продержали вас так долго на солнце, учитывая вашу головную боль и все такое.
— Виноват только я, — ответил Билли. — Вы всего лишь выполняете свою работу. Я уже шесть раз сказал, какой я идиот. Очень сожалею, что отнял у вас время.
— Мы здесь для того, чтобы «служить и защищать», — Наполитино сухо улыбнулся. — Как и написано на дверце этого автомобиля.
— Мне больше понравилась бы другая надпись; «Лучшие помощники шерифа, которых могут купить деньги налогоплательщика», — эти слова сержанта Собецки заставили Билли рассмеяться, тогда как Наполитино сердито глянул на него. — Билли, может, тебе пора перестать пить по чуть-чуть и переключиться на еду?
Билли кивнул:
— Вы правы.
Идя к дому, он спиной чувствовал их взгляды. Ни разу не оглянулся.
Какое-то время его сердце билось относительно спокойно. Теперь вновь забухало.
Он не мог поверить в свою удачу. Боялся, что в последний момент она его подведёт.
На крыльце он взял часы с ограждения, надел на руку.
Наклонился, чтобы поднять плоскую бутылку.
Крышки не увидел. То ли скатилась с крыльца, то ли закатилась под одно из кресел-качалок.
Три крекера, оставшиеся на столе около его кресла, бросил в пустую жестянку, где недавно лежал револьвер калибра 0,38 дюйма. Взял стакан с «колой».
Ожидал услышать, как завелись двигатели патрульных машин, но они не завелись.
По-прежнему не оглядываясь, Билли унёс в дом стакан, жестянку и бутылку. Закрыл дверь, привалился к ней спиной.
Снаружи царила тишина, двигатели молчали.
Глава 31
Внезапно Билли осенило: пока он будет стоять, привалившись спиной к двери, сержанты Наполитино и Собецки никуда не уедут.
