своей тарелке.
А еще чувствовал невероятную, сокрушающую усталость. Но не хотел засыпать, не увидев Сторми. Попросил их привести ее ко мне.
Отсутствие ответной реакции вызвало у меня страх. Биение сердца отозвалось в ранах, в которых запульсировала боль, несмотря на инъекции анальгетиков.
Но они волновались из-за того, что даже пятиминутное посещение может оказаться для меня чрезмерной нагрузкой. Я, однако, стоял на своем, и они позволили ей зайти в мою палату.
Увидев ее, я заплакал.
Заплакала и она. Слезы потекли из черных египетских глаз.
От слабости я даже не мог протянуть к ней руку. Она накрыла мою своей. Я нашел в себе силы переплести с ней пальцы. В узел любви.
Долгие часы она просидела в комнате ожидания отделения интенсивной терапии в униформе «Берк- и-Бейли», которую так не любит. Розовые туфли, белые носки, розовая юбка, розово-белая блузка.
Я сказал ей, что это самый веселенький костюмчик, который когда-либо видели в комнате ожидания палаты интенсивной терапии, а она ответила, что там сейчас Маленький Оззи, сидит на двух стульях в желтых штанах и гавайской рубашке. А также Виола. И Терри Стэмбау.
Когда я спросил ее, почему на ее голове не красуется веселенькая розовая кепка, она в удивлении поднесла руку к волосам, словно только сейчас поняла, что кепки на голове нет. Потеряла в суматохе в торговом центре.
Я закрыл глаза и заплакал, не от радости, а горестно. Ее рука сжала мою, она дала мне силу заснуть и рискнуть встретиться с демонами снов.
Позже она вернулась, вновь на пять минут, а когда сказала, что мы должны отложить нашу свадьбу, я настоял на том, чтобы мы поженились в субботу, как и намечали. После того, что произошло, город, конечно же, мог пойти нам навстречу, а если бы дядя Сторми, сославшись на церковные каноны, не согласился обвенчать нас в больнице, то нашелся бы судья, который зарегистрировал бы наш брак.
Я надеялся, что за свадьбой сразу же последует наша первая ночь вдвоем. Сама по себе свадебная церемония всегда казалась мне более важной, чем закрепление в постели супружеских отношений. Все-таки впереди нас ждало множество ночей, которые нам предстояло провести обнаженными в объятиях друг друга.
Раньше она поцеловала мою руку. Теперь наклонилась над кроватью, чтобы поцеловать в губы. Она — моя сила. Она — моя судьба.
Не отдавая себе отчета в том, сколько прошло времени, я то просыпался, то вновь погружался в сон.
Следующей меня навестила Карла. Она пришла после того, как медицинская сестра приподняла головную часть кровати и позволила мне несколько глотков воды. Карла обняла меня, поцеловала в щеку, в лоб. Мы старались не плакать, но все-таки заплакали.
Я никогда не видел Карлу плачущей. Она — женщина-кремень. Должна такой быть. Но теперь была безутешна.
Я испугался, что состояние чифа изменилось к худшему, но она заверила меня, что нет.
Сообщила мне прекрасную новость: утром чифа собирались перевести из отделения интенсивной терапии в обычную палату. Дело шло к полному выздоровлению.
После кошмарных событий в торговом центре «Зеленая Луна» никто из нас не будет прежним. Изменится и Пико Мундо.
Успокоившись, что с чифом все в порядке, я никого не стал спрашивать о своих ранениях. Сторми Ллевеллин осталась живой. Ничто не мешало выполнению предсказания мумии цыганки. Остальное меня не интересовало.
Глава 64
В пятницу утром, через день после того, как чиф Портер покинул отделение интенсивной терапии, мой лечащий врач разрешил перевести меня в отдельную палату.
Мне предоставили одну из палат, что практически не отличались от «люкса» отеля. Ту самую, где я принимал душ, когда ждал исхода операции чифа.
Когда я выразил опасение, что не смогу оплатить такую палату, будучи всего лишь поваром блюд быстрого приготовления, директор Центральной окружной больницы лично заверил меня, что за лечение с меня возьмут ровно столько, сколько согласится заплатить страховая компания.
Такое отношение, как к герою, меня тревожило, я не хотел использовать свой новый статус ради получения каких-либо привилегий. Тем не менее я согласился на их условия, потому что в обычной палате Сторми могла только приходить ко мне, а здесь получала возможность находиться со мной двадцать четыре часа в сутки.
Полиция выставила пост у дверей моей палаты. Нет, мне никто не угрожал. Задача стояла другая: не подпускать ко мне репортеров.
События в торговом центре «Зеленая Луна», как мне сказали, попали на первые полосы газет всего мира. И, разумеется, во все новостные выпуски. Я не хотел раскрывать газеты. Отказывался включать телевизор.
С учетом сложившихся обстоятельств от свадьбы в субботу пришлось отказаться. Репортеры знали о наших планах и не оставили бы нас в покое. Из-за этого, да и из-за других, похоже неразрешимых проблем, мы отложили свадьбу на месяц.
В пятницу и субботу меня навещали друзья, с цветами и подарками.
С какой радостью я встретил Терри Стэмбау! Мою наставницу, мою путеводную звезду с того самого момента, как мне исполнилось шестнадцать лет и я решил жить отдельно. Без нее я не получил бы работу, не нашел бы крышу над головой.
Виола Пибоди пришла без дочерей, настаивая, что они остались бы сиротами, если б не я. На следующий день привела девочек. Как выяснилось, любовь Николины к розовому в немалой степени обусловило мороженое «Берк-и-Бейли». Она просто млела от униформы Сторми.
Маленький Оззи пришел без Ужасного Честера. Когда я начал подтрунивать над нарядом, в котором он появился в палате интенсивной терапии, желтыми штанами и гавайской рубашкой, он отрицал, что когда-либо одевался подобным образом, потому что в «цветастой одежде» он выглядит более толстым, чем на самом деле. А казаться уж очень толстым ему не хочется, у него есть собственная гордость. Как выяснилось, Сторми выдумала эту историю, что подбодрить меня в палате интенсивной терапии, когда я очень в этом нуждался.
Мой отец привел с собой Бритни. Рассказал о своих планах обратить мою историю в книги, фильмы, телешоу, товары массового спроса. Но ушел ни с чем.
Моя мать не пришла.
Зато у меня побывали Розалия Санчес, Берти Орбис, Элен Арчес, Поук Барнет, Лизетт Райнс, мистер Такуда со своим семейством, многие другие…
В итоге мне стала известна статистика, знать которую я не хотел. Сорок один человек ранен. Девятнадцать погибли.
Все говорили, что это чудо. Жертв могло быть гораздо больше девятнадцати.
Что же случилось с нашим миром, если девятнадцать погибших называют чудом?
Правоохранительные органы города и штата, сотрудники ФБР после анализа взрывчатки в кузове грузовика заявили, что ее вполне хватило бы, чтобы обрушить весь южный универмаг. Мало что осталось бы и от двухэтажной части торгового центра, соединяющей северный и южный универмаги.
Расчеты показали, что число погибших при взрыве составило бы от пятисот до тысячи.
Берну Эклсу удалось убить только трех охранников. Если б я его не остановил, он бы положил больше сотни покупателей в северном универмаге. Патронов ему хватало.
По ночам в моей палате «люкс» Сторми вытягивалась рядом со мной на кровати и брала меня за руку.
