– Как думаешь… пойдем за ней? – спросила Карсон, перезаряжая помповик.
– Только не я. У меня правило… по одному суперклону за раз. Но она может пойти за нами.
Внезапно, впервые за ночь, подул ветер, и вода, падающая с неба, теперь била Карсон в щеку, а не плюхалась на макушку.
Ветер, наверное, заговорил с Джанет, посоветовал ей ретироваться, потому что она отвернулась от них и побежала в парк, в темноту деревьев.
Собака, стоявшая у ноги Карсон, глухо зарычала, как бы говоря: «Скатертью дорога».
Подал голос мобильник Майкла. Он недавно поставил новый рингтон – смех Керли Говарда из «Трех недотеп»[10].
«Няк, няк, няк, – пронзительно заверещал мобильник. – Няк, няк, няк».
Майкл принял звонок.
– Да, да, – повернувшись к Карсон, добавил: – Девкалион.
– Давно пора, – она оглядывала лес на востоке и юге, ожидая, что Джанет на полной скорости может в любой момент выскочить из темноты.
Выслушав Девкалиона, Майкл ответил:
– Там, где мы сейчас, встречаться не стоит. У нас только что возникли трудности, и мы намусорили.
Карсон посмотрела на тело псевдо-Баки. Вроде бы не ожил.
– Дай нам десять или пятнадцать минут, чтобы перебраться в более подходящее место. Я позвоню сам, дам знать, где мы, – убрав мобильник в карман, он посмотрел на Карсон. – Девкалион практически закончил в «Руках милосердия», нашел все то, что рассчитывал найти.
– А что будем делать с собакой?
Напившись воды из лужи на мостовой, пес поднял голову и одарил Карсон, а потом и Майкла умоляющим взглядом.
– Возьмем с собой, – ответил Майкл.
– Вся машина провоняет мокрой псиной.
– Для него дело будет обстоять еще хуже. С его точки зрения, вся машина будет вонять мокрыми копами.
– Он – красивый мальчик, – признала Карсон. – И похоже, ему положено быть полицейской собакой. Интересно, как его кличут?
– Минутку… – Майкл задумался лишь на мгновение. – Это же Герцог. Ходит в суд с Баки. Вернее, ходил.
– Герцог Орлеанский, – кивнула Карсон. – Спас двух детей на пожаре.
Собачий хвост завилял так быстро, что Карсон испугалась, а не оторвется ли он.
Ветер зашумел кронами деревьев, принес с собой запах моря.
Она открыла заднюю дверцу, подтолкнула пса к заднему сиденью, снова села за руль. «Городского снайпера», стволом вниз, поставила у переднего пассажирского сиденья и только тут заметила, что пакеты с едой из «Акадианы» исчезли.
Через ветровое стекло она увидела Майкла, возвращающегося от стоящего у обочины мусорного контейнера.
– Что ты сделал? – набросилась она на него, когда он плюхнулся на переднее пассажирское сиденье и захлопнул дверцу.
– Большую часть мы съели.
– Но мы же не съели все. Еда в «Акадиане» вкусная до самой последней крошки.
– Запах мог бы свести собаку с ума.
– Мы бы могли ей что-то дать.
– Пища эта слишком жирная для собаки. Ее бы потом вырвало.
– Сначала идиотский рингтон Керли, теперь это!
Она включила передачу, сделала U-образный разворот, тело клона Бакли не переехала, перевела фары на ближний свет, вновь проехала по вышибленным воротам, надеясь не проколоть покрышки, повернула направо.
– Так что… пытка молчанием мне не грозит? – спросил Майкл.
– Считай, тебе повезло.
– Еще одна молитва услышана.
– У меня вопрос на сто тысяч долларов.
– У меня таких денег нет.
– Ты думаешь, я слишком много ем?
– Что и сколько ты ешь – не мое дело.
– Ты думаешь, у меня будет толстая задница?
– Гм-м.
На заднем сиденье собака радостно повизгивала. Наверное, в последнее время слышала слишком много речевок псевдолюдей, вот и обрадовалась нормальному человеческому разговору.
– Признайся. Ты тревожишься, что у меня будет толстая задница.
– Мне некогда думать о будущем твоей задницы.
– Ты запал на упругую задницу этой Джанет.
– Совсем и не запал. Просто отметил как красивое произведение природы. Ты бы то же самое сказала про красивую глицинию, если б она попалась тебе на глаза.
– Глицинию? Очень неудачное сравнение. И потом, люди Виктора – не произведения природы.
– Ты придираешься к каждому моему слову.
– Как ты хорошо знаешь, моя задница такая же округлая, как у нее, и даже более упругая.
– Верю тебе на слово.
– Ты должен верить мне на слово, потому что демонстрации не будет. Если ты бросишь четвертак мне на задницу, он подпрыгнет до потолка.
– Это любопытно.
– И вот что я тебе скажу, напарник, пройдет много времени, прежде чем у тебя появится шанс увидеть, как четвертак отскакивает от моей задницы.
– На всякий случай с этого самого момента у меня в кармане всегда будет лежать четвертак.
– И когда он отскочит от моей задницы, ты получишь на сдачу два десятика и пятачок.
– И что это означает?
– Понятия не имею.
– Два десятика и пятачок на сдачу, – повторил Майкл и рассмеялся.
Смех его оказался заразительным, и Герцог, услышав, как оба они смеются, начал еще громче повизгивать.
Через минуту Карсон вновь стала серьезной.
– Спасибо, дружище. Ты спас мою задницу от этого монстра, который выглядел, как Баки.
– Пустяки. Ты не раз спасала мою.
– Всякий раз, когда мы разделываемся с очередным Новым человеком, они, похоже, подбираются к нам все ближе.
– Да, но тем не менее мы разделываемся с ними, а не наоборот.
Глава 28
В четверть третьего утра, когда Девкалион, сидя за рабочим столом Виктора в главной лаборатории, закончил просмотр файлов, ему показалось, что он услышал далекий вскрик, жалобный, как вскрик потерявшегося ребенка.
Учитывая характер некоторых экспериментов, проводившихся в этом здании, крики, скорее всего, слышались тут часто. Вот и окна заложили кирпичом не только для того, чтобы в них не заглядывали посторонние. Кирпич отсекал и тревожащие звуки, которые могли долететь до проходящих мимо людей.
Сотрудники, подопытные, те, кто вышел из резервуаров сотворения, все без исключения были жертвами своего безумного бога, и Девкалион их жалел. Со временем он надеялся освободить их всех от боли и отчаяния, не по одному, как освободил Аннунсиату и Лестера, а, каким-то образом, всех вместе.
