Идите отсюда! Идите! Я вас не знаю! Я о вас не имею понятия! Вы расстреляны и теперь вас здесь больше не живет. Я вас не помню! Я не хочу из-за вас пострадать!»
Еще о Науме Бесстрашном: «Теперь его богом был Троцкий, провозгласивший перманентную революцию… У него, так же, как и у Макса Маркина, был резко выраженный местечковый выговор и курчавая голова, но лицо было еще юным, губастым, сальным, с несколькими прыщами».
И, наконец, о них всех предсмертная записка русской дворянки Ларисы
Германовны, увидевшей в расстрельных списках имя своего сына юнкера Димы:
«Будьте вы все прокляты».
Перед нами, в сущности, герой поэмы Багрицкого «Февраль» — убийца и местечковый провинциальный авантюрист, стоящий на броневике «над летящими фарами и штыками». Вспомним о том, что и Багрицкий и Катаев — оба были одесситами и почти однолетками.
История испытала на практике три пути «преодоления еврейства в себе». Один — ницшеанский, гитлеровский — изгнание, вытеснение, в конечном счете уничтожение. Другой — советский, в который верил Ленин, носивший в себе, как и Гитлер, «четвертинку» еврейской крови: полная ассимиляция, растворение еврейства в русской стихии при помощи интернациональной коммунистической идеологии.
И третий путь; пролегший через самопожертвование, через Голгофу, путь полного духовного перерождения, — это путь Христа.
(Есть еще путь честной и объективной оценки еврейского менталитета и еврейской истории — путь интеллектуалов нового времени Ханны Арендт, Роже Гароди, Нормана Финкельштейна, но это путь атеистов-одиночек).
Неодухотворенность бунта завела «арийцев», изживавших в себе еврейство, в темные дебри Холокоста. Вера в абсолют крови, в которой якобы живет душа человеческая, обернулась примитивным культом суицида, отворила бунтовщикам двери к самоубийству — и они, один за другим — Отто Вейнингер, Адольф Гитлер, Йозеф Геббельс, Генрих Гиммлер, Герман Геринг, Рудольф Гесс и воспитавший их всех профессор геополитических наук Хаусхоффер — шагнули в эту темную бездну, первопроходцем в которую был первый антихристианин и самый знаменитый ренегат в истории человечества Иуда из Кариота. (Кстати, единственный в истории человечества памятник Иуде был сооружен нашими местечковыми именно в России.) А сколько тысяч жрецов сатанистского культа крови и расы, исповедуемого в Третьем рейхе, бастардов и метисов, жрецов рангом помельче, и потому недостойных остаться в истории, разгрызали ампулы с цианистым калием, совали дуло пистолета в рот, завязывали ремни на спинках железных кроватей в своих камерах, словом, избирали безблагодатный, беспокаянный и потому греховный путь в небытие, и мир навсегда забыл о них, недостойных памяти…
Одним из самых ярых антисемитов, помогавших Гитлеру на пути к высшей власти, был полукровка Юлиус Штрейхер, казненный в 1946 году в Нюрнберге. Смерть его, в сущности, являлась тоже формой самоубийства, выбранного им самим:
Но и Ницше, потерявший рассудок и кончивший свои дни в сумасшедшем доме, тоже ведь по своей воле совершил духовное самоубийство.
Змея кусающая собственный хвост, — это ветхозаветная метафора, выражающая сущность драмы самоуничтожения. Все происходит, как в книгах Ветхого завета — помните, «Адам родил Каина», «Авраам родил Исаака» и т. д.? Но у нас немного по-другому: еврей Урицкий приговорил к смерти еврея Перельцвейга; еврей Канегиссер приговорил к смерти еврея Урицкого; еврей Зиновьев приговорил к смерти еврея Канегиссера; еврей Ягода приговорил к смерти еврея Зиновьева; еврей Уншлихт приговорил к смерти еврея Ягоду… Несчастный народ…
Наилучшей иллюстрацией к этому процессу, который «пошел» и идет до сих пор, является символическое событие ветхозаветной силы, о котором поведал грядущим поколениям видный чекист сталинской эпохи А. Орлов-Фельдбин:
«20 декабря 1936 года в годовщину основания ВЧК-ОГПУ-НКВД Сталин устроил для руководителей этого ведомства небольшой банкет… Когда присутствовавшие основательно выпили, Паукер (начальник охраны Сталина, комиссар госбезопасности 2-го ранга, т. е. генерал- полковник. — Ст. К.), поддерживаемый под руки двумя коллегами <…> изображал Зиновьева, которого ведут в подвал расстреливать. Паукер… простер руки к потолку и закричал (изображая Зиновьева-Апфельбаума): «Услышь меня, Израиль, наш Бог есть Бог единый».
Через полгода 14 августа 1937-го Паукер повторил путь Зиновьева в рас-стрельный подвал, а Орлов-Фельдбин, шпион, сбежавший в июле 1938 года в США, первым делом, как сообщается в книге О. Царева и Д. Кастелло «Роковые иллюзии», посетил синагогу, где, видимо, произнес слова той же древнееврейской молитвы. Да что говорить о местечковых шпионах и резидентах, если образованный, абсолютно ассимилированный, вросший в русскую культуру и советскую литературную жизнь Давид Самойлов, запуганный провокаторами из наших СМИ, кричавшими в конце 80-х годов о приближающихся еврейских погромах, почувствовал, что у него ожили от страха все наследственные еврейские комплексы, впал в истерику и записал на страницах дневника:
«Если меня, русского поэта и русского человека, погонят в газовую камеру, я буду повторять: «Шмо исроэл! Адоной элехейну, адонай эход!» Единственное, что я запомнил из своего еврейства». Ничего себе единственное! Да это еврейское «все», начало молитвы: «Услышь меня, Израиль, наш Бог есть Бог единый». Эти слова даже атеист и негодяй Паукер вспомнил перед расстрелом… Бедный Дезик.
Все вроде бы ясно, но остается только один вопрос, на который нет ответа: почему и с какой целью Создатель попустил, чтобы в кровавые внутри-семитские разборки, словно в черную воронку истории, затягивались племена и народы, ни сном, ни духом не виновные в трагедии, которая началась в доисторические времена и которая завершится в День Гнева.
Ветхозаветная змея не просто укусила свой хвост, — она растерзала его в клочья.
XVII. Холокост для русских
«Процесс (…) готовили вовсе не мои «одноплеменники»,
а большевистский интернационал,
и в первую очередь — русские».
«По одной еврейской
или подозрительно звучащей фамилии
на область, край или целый регион набрать,
конечно, нетрудно».
В августовском и сентябрьском номерах нашего журнала за 2005 г. была опубликована сокращённая
