— Очень доволен. Понимаешь, Илья, какое дело. Сам видишь, не местный я. Прибыл сюда по поручению.
— От кого прибыл? — начал он брать быка за рога. То есть, получается, меня.
— А не все равно, если от меня вам и императору может быть польза? И немалая.
В багажнике у меня кое-что имелось. Для подарков и, так сказать, в качестве обмена с аборигенами. Ну не зеркала-бусы-стекляшки, но и, конечно, не оружие стратегического назначения. Я в общих чертах представлял себе уровень здешнего научно-технического прогресса, если таковым можно назвать образчик вроде пушки, забацанной из старой водопроводной трубы и вставленной в деревяшку со стяжками.
— Нет, Попов, не все нам равно. Вон какая у тебя машина. Мы таких и не видали. Даже на картинках.
Между делом он потихоньку перемещался так, чтобы заглянуть в салон. Ну-ну.
— Послушай, Илья. Ну зачем тебе эти сложности? Сам пойми, ну что мне может быть от вас нужно? Нападать на вас я не собираюсь. Пока, конечно, вы меня не заставите. Тогда, конечно, вам не поздоровится, факт. Можешь не сомневаться. Но я надеюсь на разумность твою и императора.
— А если я засомневаюсь? — прищурился он.
— Ну чего, ворота тебе выбить? Зачем?
— Это мы еще поглядим, кто кому и чего выбьет.
— А тут и глядеть нечего. Хотя, если хочешь…
Я понял, что нужно продемонстрировать свою силу. Там, где хватает демонстрации одного удостоверения, за которым стоит вся мощь природоохранной прокуратуры, здесь представляться надо всерьез. В полный — по их понятиям — рост.
Я посмотрел ему за спину. Потом вправо-влево. Справа, как и слева, не наблюдалось ничего сколь-нибудь значительного, а вот за его спиной…
— Что там на башне? — спросил я.
Илья-сотник даже не оглянулся. Да уж, нервы у него в порядке.
— На той? — показал он грязным пальцем через плечо.
— На той, на той. Не жалко?
— Смотря для чего.
— Потерять.
— Это же как потерять? И я показал как.
Пистолет у меня на груди. Не на поясе и не за ним — все это неудобно и нефункционально. Эти варианты ношения оружия хороши для строевых смотров и кинобоевиков. Особенно для последних, тогда жесты получаются крупными и шибко выразительными. Я как-то слышал такое определение — «выпуклые». В моем случае, если говорить о визуальном ряде, все скромнее, хотя и эффективнее. Особенно, если учитывать, что пистолетик у меня не того. Не совсем штатный.
И я выстрелил.
Честно сказать, прицел я взял пониже. На всякий случай. Подстраховался. Чтобы не опозориться перед соотечественниками. Ведь как ни крути, а они граждане России.
Хотя и без паспортов, идентификационных номеров индивидуального значения и прочей бюрократии с бухгалтерией. Просто являются таковыми по месту рождения и пребывания.
Угловая башенка с конусообразной крышей венчалась, как я полагаю, флюгером. Впрочем, возможно, это был некий знак государственности, как, скажем, рубиновые звезды над Кремлем.
Верхушку конуса — где-то с полметра — просто снесло. Вместе с, все же надеюсь, флюгером.
Илья обернулся, посмотрел и как-то напрягся. Тут я увидел у него на широкой перевязи саблю. Хотя в иной ситуации я бы идентифицировал эту штуковину как ятаган. Солидная такая вещь. Мне показалось, что он готов за него схватиться.
Вряд ли этот дядечка может быть против меня серьезным противником, но отчего-то мне не хотелось с ним тягаться. Ну вот не хотелось, и все тут.
— Этого достаточно?
Он глядел на меня просто с ненавистью. Не без страха, но, главное, с ненавистью.
— Хватит, — выдавил Илья. — Чего ты хочешь, Попов?
— Сотник, — я примирительно развел руками, старательно демонстрируя свои добрые намерения и дружелюбие, — ты сам захотел.
— Ну?
— Мне нужна помощь, — я слегка сдал позиции. — И я не останусь в долгу. Обещаю.
— Вижу уже, — зло процедил Илья.
Все же, наверное, я переборщил. Хотя…
— Ну что ты так-то уж? Не обижайся. Ворота же я не стал выносить, правда? Залатаешь быстренько, и все дела. За день управитесь. Я же с миром пришел. Мне помощь требуется, только и всего. А в ответ я помогу. Я же это сразу сказал. А, сотник? Договорились?
Вижу, у него начал просыпаться интерес. Я уже несколько знаком со здешними обычаями. Правда, от региона к региону они меняются, но все же некоторая общность прослеживается. Главное — тут все и каждый очень блюдут свои интересы. Кто-то может назвать их шкурными, но я предпочту ограничиться определением «житейские». Жизнь тут такая, непростая. Я бы даже сказал, весьма. Научился подходу к местному люду. Тут, на территории, вообще как-то быстро учишься. Жизнь здесь такая. Заставляет.
— С траками поможешь? — спросил сотник.
Опа! Я чего-то не понял. У них тут чего, на танке гусеница полетела? Или на тракторе?
— С траками? — с сомнением переспросил я.
— Ну да.
— Не знаю. С одной стороны, почему бы и нет. А что именно? Поподробнее можешь сказать?
— Чего тут говорить? Вот маковку ты сшиб, вот и их тоже того, под гребенку.
Так, скорее всего, это все-таки не запчасти. Уже хорошо. А то они у меня в дефиците.
— Слушай, давай начистоту. Вообще-то траками у нас кое-что другое называется. По машинной части.
— Как это такое может быть? — удивился он. Мне показалось, искренне. Или дурака валяет? По части дуракаваляния в этих местах все в порядке. Можно сказать, любимая народная забава.
— Да так. Ладно, неважно. Что такое траки?
— Ну… Траки и есть траки.
Ну естественно! Интеллект он и есть интеллект. Язык — язык. Бочка — бочка. Что там у нас еще одноименного с техникой и ее выкрутасами? Петля, штопор, колоться. Нет, последнее вряд ли можно считать сугубо техническим термином.
Я похлопал рукой по крыше мустанга.
— Вот это что по-твоему? Машина, да?
— А нет?
— Машина. Только у нас это предпочитают называть вездеход. Или джип.
— Вездеход? — переспросил он и рассмеялся. Гулко так. Вылитый Шаляпин. Или Собинов. По части басов я вообще-то не очень. Хворостовский еще, что ли?
Я переждал приступ его веселья — уточнение его причины отложил на более подходящее время — и спросил:
— Так что такое траки?
— Да чума это, что еще. Звери.
— Ну вот какие они? Большие? Маленькие? Сколько их?
— Во! — развел он широкие ладони сантиметров так на тридцать пять — сорок.
— Понятно. И что с ними? В чем проблема?
— Так сюда прут, что же еще! Видишь? — показал он на ров, основательно заполненный деревянными обрубками и опилками. — Как подойдут, поджигать станем, чтобы, значит, не сунулись. И так везде. А иначе беда.
— И когда подойдут?
— Кто знает? Сегодня… Или завтра. Но, видать, все же сегодня. Ну? Сдюжишь?
— Так я не понял. Сколько их? Хоть примерно.
— Ну ты и тупой, Попов. Кто ж их сосчитает-то? До горизонта! Туча! Ты можешь счесть, сколько в туче капель? Вот и тут то же.
Теперь я начал понимать. Массовая миграция не очень больших зверьков. Возможно, грызунов. Например, крыс. Или тех же зайцев. И дались они мне! Зайцы эти. С бритой шкурой. Нет, с тучей я справиться не могу. Как и с нашествием саранчи. Для этого потребна вовсе не войсковая операция, на которую у меня тоже не было ресурсов, хотя само участие армии не исключается, а специальные санитарно-биологические мероприятия. С химикатами, напалмом — не знаю с чем еще.
— Нет, под гребенку вряд ли. Если туча, то вряд ли. Но вот подготовиться к встрече — можно попробовать. А чем они так вам досадили?
— Так жрут же все под гребенку! — искренне возмутился сотник. — До зернышка.
— Ладно, договорились. Попробовать я попробую. Но только так. Мне нужен проводник. Толковый.
— Ну, если поможешь…
— И еще мне нужен Лось.
Буйно заросший волосищами Илья как-то резко поменялся в лине. Осунулся и побледнел. Явные признаки страха. Ярко выраженная физиологическая реакция на сильное воздействие психогенного характера. Говоря по-нашему, по-простому, он испугался. И попытался это скрыть.
— Какой Лось? Ты что? А? Так ты чего тут, а? Чего задумал? Лось ему! Да ты знаешь!
Рука его уже легла на грубоватый самодельный эфес его меча-кладенца. Так, начинается. Хотя, с другой стороны, эта его реакция дорогого стоит. Ох и дорогого! Значит, есть он, неведомый мне пока маг и прорицатель Лось. Есть! А все остальное дело техники. Я мигом прикинул, как мне быстренько обездвижить сотника, а потом, если не захочет сам, развязать ему язык при помощи химии. А со своими проблемами пускай сами разбираются.
И тут он мигом — просто чудо какое-то! — сменил тактику.
— У нас тут охоты уже который год нету! Ни лосей, ни оленей — никого. Одним житом да курами питаемся. А ты лось! Нет, если хочешь, вот там, у
