— Блины? — переспросила Наташа.
— Да, да, блины. Национальное русское блюдо. Я тогда сразу поняла, почему у многих русских женщин проблемы с весом.
«Да уж, на английской пище не растолстеешь», — подумала Наташа.
— Мы ходили гулять в сад около Кремля. Забыл, как он называется.
— Александровский сад.
— Конечно, как я мог забыть. Алек-санд-ровский, — старательно выговорил Мартин. — Мы там еще познакомились с одной очень милой пожилой дамой. Она отлично говорила по-английски. Столько всего рассказывала о Москве. Я помню, как меня поразила эта история про царя Ивана. Он велел ослепить авторов собора Василия на Красной площади, чтобы они нигде не смогли повторить это чудо. Похоже, в России государи безжалостны к творцам.
— Государи всегда безжалостны и эгоистичны, — заметил Первенцев. — И Россия не была исключением.
Мартин искоса посмотрел на него и, видимо, решил не развивать эту тему.
— Мы еще были в Большом театре. Плисецкая в «Кармен-сюите» была просто изумительна. Сьюзен долго не могла успокоиться. Все танцевала в номере перед зеркалом. Помнишь, дорогая?
Сьюзен прищелкнула пальцами на испанский манер.
— Еще бы! Кстати, неплохая мысль — потанцевать. Она включила магнитофон.
— Где вы живете в Москве? — спросил Мартин у Первенцева.
— На Кутузовском проспекте. Как раз напротив дома, где живет семья Брежнева, — не без гордости ответил тот. — Давайте договоримся, что в ваш следующий приезд вы обедаете у нас.
— Ловлю вас на слове, — потирая руки, сказал Мартин.
— Краем глаза Наташа заметила, что Майкл встал и направился к ним. «Он хочет пригласить меня», — с ужасом подумала Наташа и почувствовала, что краснеет. Он с ума сошел. Смятение охватило ее. Ей и без этого стоило гигантских усилий сохранять спокойствие. Она повернулась к Мартину.
— А вы… э-э-э… где живете в Лондоне? — спросила она, запинаясь и проклиная свой предательский румянец.
— Недалеко от Гайд-парка. Недавно купили там очень миленький домик. — Он пристально взглянул на нее. — Вам жарко?
— Н-нет, — пролепетала она. — Просто ваш рассказ о Москве взволновал меня. Я, оказывается, здорово соскучилась по дому.
— Разрешите? — раздался у нее над ухом голос Майкла.
У Наташи похолодели ладони. Она подняла голову. Он протягивал руку Сьюзен.
— Разрешите?
Сьюзен кокетливо взмахнула ресницами и, опершись на его руку, встала.
— Уже соскучилась? — хохотнул Первенцев. — А что же будет через год?
— Не знаю, — неуверенно ответила Наташа. — Если не погибну от тоски, то, наверное, привыкну.
Юна исподволь наблюдала за танцующими. Они великолепно смотрелись вместе, оба высокие, стройные. Сьюзен, как нежный стебелек, грациозно покачивалась в его сильных объятиях. Майкл что-то тихо говорил ей на ухо. Она улыбалась.
Наташа почувствовала укол ревности и, чтобы ненароком не выдать себя, отвернулась. Тут только она заметила, что не у нее одной танцующая пара вызывает острый интерес. Джек Мартин смотрел на них не отрываясь, и в его глазах Наташа прочла такую щемящую тревогу, что ей даже стало жаль его. Ей вдруг открылось, каково быть стареющим мужем молодой красивой женщины. Не каждому дано достойно вынести это бремя.
Наташа знала, что у Джека есть взрослая дочь. Значит, была жена, семья, общие интересы, тревоги и радости, а потом развод, терзания, это грациозное существо, которое отныне именовалось «миссис Мартин», счастье и смятение в глазах. Он, видно, очень сильно любил ее, если решился на такой рискованный шаг.
Тут зазвучало великолепное, жгучее аргентинское танго. Мартин встрепенулся.
— Моя музыка, — сказал он Первенцеву и с надеждой взглянул на Сьюзен, но та продолжала танцевать с Майклом. — К сожалению, современные молодые девушки не умеют танцевать танго, — промолвил он, пытаясь скрыть разочарование.
— Я умею, — сказала Наташа. — Немного. Попробуем?
— С удовольствием. Вы не возражаете? — спросил Мартин у Первенцева.
— Танцуйте, танцуйте, а я посмотрю.
Мартин склонился перед ней в поклоне, Наташа церемонно положила руку ему на плечо, и они заскользили по комнате. . Он начал с простых па, как бы прислушиваясь к ней, потом уверенно закружил ее, заставляя выделывать замысловатые пируэты. Она легко следовала за ним, слившись с музыкой, безоглядно отдавшись ее волшебным чарам.
Все притихли и завороженно наблюдали за ними. Даже Сьюзен с Майклом перестали танцевать.
Джек покрепче обхватил Наташу за талию и заставил изогнуться так, что голова ее почти коснулась пола. Раздались оглушительные аплодисменты. Джек повел ее к креслу.
— Вы великолепно танцуете, Наташа, — сказал он, целуя ей руку. — Признайтесь, вы специально учились?
— Ничего подобного. Все дело в вас. С вами, Джек, любая затанцует.
— Не скромничайте. Не выйдет. К ним подбежала Сьюзен.
— Это было великолепно, Джек. Почему ты до сих пор скрывал от меня свои таланты?
— Должна же быть в человеке какая-то тайна. — Он улыбался, как триумфатор. Глаза сияли торжеством.
— Ты научишь меня танцевать танго?
— Конечно, дорогая.
Наташа взглянула на Майкла, так, вскользь, как бы случайно. Ну, может же она хотя бы посмотреть в его сторону! Это был опрометчивый шаг. Она поймала на себе его взгляд, тот самый, единственный, предназначенный ей и только ей. Легкое пламя свечи, колеблющееся на ветру.
— Наташа. — Первенцев тронул ее за руку. — Скажи господину Мартину, что я восхищен. Он делает честь нашему поколению.
— Сразу после войны в Сохо открылся дансинг. Так и назывался — «Танго». Это позже все с ума сошли по рок-н-роллу. — Мартин зажмурился от удовольствия и помешал пальцем лед в стакане. — А тогда мы целыми вечерами пропадали в «Танго». Там такие были мастера, не нам чета. Волшебное было время.
— Все дело не во времени, а в нас, — вздохнул Первенцев. — Мы были молодыми, и уже одно это кажется сейчас чудом. Ни головокружения, ни одышки. Если сердце заколет, то только от любви. Сказка, да и только! Неужели вы думаете, что будь нам сейчас по двадцать лет, мы бы меньше наслаждались жизнью, чем тогда?
— Пожалуй, вы правы, — согласился Мартин. Расходились за полночь. Марина Марчукова подхватила Наташу под руку.
— Не слабая вышла вечеринка, — хихикнула она. — Здорово ты утерла Мартышке нос.
— Кому? — Наташа сделала вид, что не поняла, о ком идет речь.
— Ну, Мартиновой жене.
— Не понимаю, о чем ты.
— Так уж и не понимаешь! После вашего танго она прям как сдулась. А то ходила этаким павлином, хвостом крутила. Подумаешь, манекенщица! — Марина фыркнула. — Доска доской, ухватиться не за что.
— Ну, это ты зря! По-моему, она очень красивая. Помолчали. Наташе не терпелось поскорее избавиться от нее, но Марина крепко держала ее за локоть.
— А как тебе Майкл Джонс? — спросила вдруг она, испытующе глядя на Наташу.
«Что это, — насторожившись, подумала та, — удар вслепую или…»
— Потрясающий мужчина, — продолжала между тем Марина. — Я от него просто балдею.
— Хорош, не спорю. Но слишком хорошо это знает. На мой вкус, конечно.
