Дары и анафемы

Я тебя водою и смыл с тебя кровь твою и помазал тебя елеем… И нарядил тебя в наряды… украшалась ты золотом и серебром, и была чрезвычайно красива… Но ты понадеялась на красоту твою, и, пользуясь славою твоею, стала блудить и расточала блудодейство твоё на всякого мимоходящего, отдаваясь ему… позорила красоту твою и раскидывала ноги твои для всякого мимоходящего… Как истомлено должно быть сердце твоё… когда ты все это делала, как необузданная блудница!…Всем блудницам дают подарки, а ты сама давала подарки всем любовникам твоим и подкупала их… Посему выслушай, блудница, слово Господне! Я соберу всех любовников твоих… предам тебя в руки их и они разорят блудилища твои, и разрубят… тебя мечами своими… Я поступлю с тобою, как поступила ты, презрев клятву нарушением союза. Но Я вспомню союз Мой с тобою… и восстановлю с тобою вечный союз. И ты вспомнишь о путях твоих, и будет стыдно тебе… Я прощу тебе все, что ты делала… Я не хочу смерти умирающего… но обратитесь, и живите! (Иез. 16,4 -18,32).

Можно вспомнить и слова Христа, обращённые к Израилю: Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23, 37). Повзрослевший и обнаглевший подкидыш разрывает с Тем, Кто его взрастил…

Итак, религия Завета навязывается Израилю, а не творится им. Это видно не только из того, что говорят те или иные библейские тексты. Ещё более это заметно из их умолчаний. Для народно-языческой религии две темы важнее всего: рассказы о звёздах и повествования о посмертии. Но на месте этих сюжетов в Библии — зияющие лакуны…

О ЧЕМ МОЛЧИТ ВЕТХИЙ ЗАВЕТ

«Об астрономии так мало говорится в Библии, что даже ни разу не названы все планеты», — подметил ещё Галилей[182]. Совершенно сознательно в Шестодневе Моисея солнце и луна не именуются. Зная языческую традицию («боги — это те самые Солнце и луна и планеты и неподвижные звезды» Цицерон. О природе богов 2,80), Моисей просто говорит «светило большое» и «светило малое», избегая слов «солнце» и «луна». Тем самым он профанирует языческие святыни. Солнце отныне просто солнце, а не Ра, и луна есть просто луна, а не Астарта-Селена- Танит-Иштар-Инанна-Сома[183]. На современном языке он мог бы сказать: «А ещё Бог создал две системы освещения: одну основную, а вторую аварийную». И результат был бы тот же: кланяться лампочкам, подвешенным над нашими головами, как гласит инструкция, ради помощи нам — уже нет желания.

Светила уже не планетарные боги. Они поставлены на службу земле. — «Дабы ты, взглянув на небо, и увидев солнце, луну и звезды, и все воинство небесное, не прельстился и не поклонился им и не служил им» (Втор. 4,19). Оттого в Библии отсутствуют звёздные мифы.

Библия расколдовывает мир, освобождает человека от астролатрии, пленения звёздами. «Ахуру чтим и Мазду, луне и звёздам молимся» — бормотали язычники[184]. А пророки возражали: «Солнце и луна, и звезды, будучи светлы и посылаемы ради потребности, благопослушны… Почему же можно подумать или сказать, что они боги, когда они не сильны ни суда рассудить, ни добра сделать людям? Итак, зная, что они не боги, не бойтесь их» (Послание Иеремии, 59- 64)[185].

Ещё более разительна вторая библейская лакуна.

Повсюду развитые религии, религии, которые обрели нравственное измерение (а к числу таковых даже с самой что ни на есть «объективно-религиоведческой» точки зрения принадлежит и религия Древнего Израиля, религия Пророков), говорят о том, что человека за пределами этой жизни ждёт воздаяние: злом за содеянное им зло и добром за сотворённое благо. Религии весьма по-разному определяют, что благо и что худо для последующей судьбы души. У разных религий вполне разные ответы на вопрос, что именно в человеке может войти в будущее. Весьма различны и представления о том, какой будет эта грядущая, подлинная реальность. Религии могут по-разному представлять себе вообще эту будущую жизнь (растворение в Абсолюте, вхождение в Нирвану, лучшее перевоплощение, жизнь в мире богов и предков, телесное воскрешение и т. п.). Но все они говорят: то, что ты начал на земле, продолжится в будущем.

Так говорят все развитые религии, но не религия Ветхого Завета. Эта религия ничего не говорит своим адептам о выживании человека (его души, «атмана» и т. п.) после смерти тела.

Ветхозаветные книги не содержат обещания посмертной награды, не ожидают рая. Вспомни, что жизнь моя дуновение, что око моё не возвратится видеть доброе. Не увидит меня око видевшего меня; очи Твои на меня, — и нет меня. Редеет облако, и уходит; так нисшедший в преисподнюю не выйдет, не возвратится более в дом свой, и место его не будет уже знать его. Не буду же я удерживать уст моих; буду говорить в стеснении духа моего; буду жаловаться в горести души моей (Иов. 7, 7-11). Смерть в восприятии ветхозаветных авторов — не освобождение от тела и не шаг к воссоединению с Божественным Духом. Здесь, на земле, можно говорить с Богом. Смерть же есть та бездна, в которую даже взгляд Бога не опускается, и то пространство, которое не охватывается Божией памятью и Божиим Промыслом. Бог не может заботиться о том, чего нет…

Человеческое религиозное мышление естественно творит свои представления о грядущей судьбе человека. Цель любой религии — преодоление смерти. Именно это, а не вопрос о происхождении мироздания — главное, что интересует более всего любого человека в религии: «Господи, как мне умирать будет?».

Здесь же — средоточие египетской мудрости. Таинство погребения и мистерия «отверзения уст» усопшему, секреты бальзамирования и пирамид, советы по оправданию на загробных судах и предолению мытарств — вот где билось сердце египетской религии. Израиль в минуту своего исторического рождения выходит из Египта, выносит оттуда египетские богатства… Сам Моисей был научен «всей мудрости Египетской» (Деян. 7,22). Но именно из этой, танатологической[186] египетской сокровищницы евреи не взяли ничего. Ни одного погребального обряда, ни одной заупокойной молитвы нет на страницах Ветхого Завета. Только очень жёсткая цензура могла порвать вековое влияние Египта на мысль и верования евреев. Этот разрыв несомненно состоялся. Значит, и цензура была жёсткой, а перевоспитание суровым и систематическим. Народу не позволили создать свою мифологию.

Интерес к «космографии» и к посмертию, столь естественный и столь страстный у оккультистов всех времён, не был поощрён Библией. Естественные, слишком естественные порывы мифотворчества сдерживаются уздой Закона и огнём пророческих речей.

Молчание Слова Божия о посмертии страшит людей Ветхого Завета. Им хотелось бы иначе думать о смерти — но Откровение, получаемое ими, не согласно с чаяниями человеческого сердца и молчит о том, что хотелось бы услышать человеку[187]…

Я не случайно упомянул об Откровении. В том религиоведческом факте, что Ветхий Завет не отвечает на самые естественные вопросы человеческого разума и сердца, я вижу подтверждение его нечеловеческого, сверхъестественного происхождения.

Наконец, третий аргумент в пользу не-естественного происхождения религии Израиля даёт история этого народа. Слишком уж поразительная разница между тем, во что и как верили евреи во времена пророков, и тем, во что превратился иудаизм после отвержения им Нового Завета. Все то, что было запрещено Ветхим Заветом, есть в Каббале — магия и оккультизм, астрология и отрицание Единого Личного Бога Творца[188]. Даже языческая доктрина переселения душ в опустевшем доме Израиля прописалась одна из первых. Когда Израиль не принял Новый Завет, и остался в пустом доме, когда «старшие ушли» (ушли пророки и ушла Благодать Божия) — он наконец вполне предался желаниям своего сердца и создал себе ту религию, которую мешали ему сотворить пророки. Он создал религию самообожествления [189]. Он создал Каббалу.

В том, что Израиль увлёкся магией — в этом нет ничего странного. «Побыстрее, покрупнее и подешевле» — с этими привычными базарными требованиями любой народ переступает границу мира духов.