нескольких ведомостях: кроме зарплаты, они получали деньги на оплату квартиры, на приобретение книг, и отдельная графа была – на табак (завидую я не последнему, а предыдущим пунктам).
Действительно, русское духовенство XIX века не чуждалось табака, и это приводило к определенному курьезу. Знаменитый психолог Бехтерев отмечал, что в ту пору некоторые кликуши боялись запаха табака (кликушество – это когда баба начинает кричать, что она испорченная, и выкликает имена тех, кто якобы на нее порчу навел). Кликуши боятся всякой святыни. И соответственно, у них бывает кричащая реакция, реакция сопротивления на появление православного батюшки, на запах ладана, на мощи, на святую воду. И вот в этом же ряду такую же реакцию вызывал у них запах табака[82] .
Кто может объяснить, почему кликуши в России XIX века боялись не только запаха ладана, но и запаха табака? Для ответа нужно поставить другой вопрос: а от кого не пахло табаком в ту пору? Атеистов в стране не было. А вот религиозные люди делились на православных и неправославных. Не курили как раз сектанты – староверы и штундисты (баптисты). 'Господа, не нюхающие табаку'– как называл их Василий Розанов. Соответственно, запах табака в России XIX века это был запах человека, принадлежащего к православной вере, и бесы на это реагировали.
Естественно, я не в защиту табака это говорю. Просто не люблю примитивно-листовочных решений. Вроде того, что оттуда, где лежит сигарета, благодать точно уходит.
Скорее всего, по мысли Феофана Затворника, курение это не грех, это греховное пристрастие[83]. Некое издевательство над самим собой. И свидетельство несвободы. Ведь самый главный тиран – во мне самом. И самая страшная несвобода – от себя самого. Курение в каком- то смысле полезно – как обнажение моей марионеточности. Ведь самое важное для христианина – узнать правду о себе самом. 'Господи, даруй мне зрети моя прегрешения'[84]. Мы себе кажемся замечательными, свободными, 'белыми и пушистыми'. Но попробуй бросить курить, и посмотрим, как тебя будет корежить, надолго ли твоей хваленой свободы хватит. Для вдумчивого человека борьба с курением может показать правду о себе самом. Знание правды – это всегда хорошо. В отличие от курения.
А вот чего не стоит делать – не надо сводить свою христианскую веру к борьбе с подобными мелочами. Это как некая старая кожа, она сама собою отпадает. Если идет нормальное духовное взросление, это становится неинтересно, невкусно.
– Что делать девушке, если юноша признался ей в любви, видит ее как будущую жену, а она относится к нему как к брату?
– Так, может быть, самая прочная семья и получится. Сегодня считается, что лишь обоюдная страстная влюбленность должна соединять семью. Не знаю: хорошо это или плохо. Но традиционная православная семья никакой влюбленности как условия своего создания и существования не подразумевала. Конечно, мне не верится, что наши благочестивые предки в период брачного поиска были озадачены идеей своего спасения: 'А женюсь-ка я ради спасения души на Марфутке!'. Но и сумасшедшая голливудская влюбленность вряд ли была нормой. В большинстве случаев основой брака был здравый расчет (прежде всего родителей).
…Сейчас идут дискуссии о том, как относиться ко дню святого Валентина. Я как-то высказал идею о том, что если что-то плохо лежит, то это надо брать. Надо просто воцерковлять, приватизировать этот праздник, говорить: это наш праздник, наш святой, а потому давайте все в этот день молиться святому Валентину об умножении любви… В ответ же один батюшка мне так мудро отвечает: 'Отец Андрей! Вы путаете понятия: любовь – это одно, а влюбленность – другое. Святой Валентин – покровитель влюбленных'. Ну, полагаю, что если я эти состояния путаю, то скорее всего вместе со всей молодежью (а значит, уж с нею-то мы в таком случае говорим на одном языке). Во-вторых, проповедь священника в этот день к пришедшим в храм 'влюбленным' могла бы говорить как раз о любви…
Но с точки зрения аскетики, древней церковной книжности, и в самом деле трудно было бы сказать хоть что-то доброе о влюбленности. У отцов (вспомните среди них хоть одного семейного и многодетного священника и при этом не мученика!) вообще трудно найти советы о семейной жизни, а уж тем более о времени брачного ухаживания. Отцы Церкви о влюбленности молчали, а пары тем не менее составлялись. И получали благословение Церкви.
В церковной среде как только заговоришь о покровителе влюбленных, сразу слышишь: 'А у нас есть Петр и Феврония'. Я сам когда-то имел неосторожность эту идею выдвинуть, пока не прочитал всерьез их житие. Да какая же там влюбленность?! Они вместе спасаются, акафисты читают. Об их супружеской любви друг ко другу в житии просто нет
Конечно, влюблялись православные люди и во II веке, и в Х, и в XVI. Но это оставалось где-то за гранью церковного учения и контроля. И поэтому я не могу предложить вам готовую цитату: 'Святитель Иоанн Златоуст о влюбленности сказал, что влюбленный юноша должен признаваться девушке в своих чувствах вот так, а девушка, согласно Типикону, должна ему отвечать следующее: 'Нет такого в Типиконе'.
В контексте вашего вопроса это означает прежде всего, что отношение девушки к любящему ее юноше как к брату не является каноническим препятствием к их браку.
– Многих нецерковных молодых людей интересует причина невозможности в Православной Церкви женского священства. Расскажите об этом.
– Я могу об этом рассказать на богословском языке, но будет ли это понятно нецерковным людям? На богословском языке все очень просто: священник на литургии – это литургическая икона Христа, и алтарь – это комната Тайной вечери. На этой вечери именно Христос взял чашу и сказал:
Если же говорить на небогословском языке, то мои возражения против женского священства еще проще и очевиднее. Ну, хорошо, допустим, что женское священство появилось. Чем это обернется? У нас уже есть общественный институт, куда пустили женщин. Я о школе говорю. Чем это кончилось? Мужчины там водиться перестали, школа стала чисто женским институтом. Хорошо ли это? Я в этом сильно сомневаюсь.
А женское христианство довольно своеобразно. Есть такая странная церковная алхимия. Берем два компонента: первый – Православие, второй – женщина. Каждый из этих компонентов сам по себе теплый, пушистый, хороший. Теперь сливаем их в одну колбочку. Что получаем? Православие ' женщина Х приходская ведьма. Не всегда, конечно, но все же довольно часто – чтобы этого не замечать. Удивительно, но факт: почему-то женская религиозность более жестока, нежели религиозность мужская. Девчонки, вас когда-нибудь выгоняли из храма за неуставную форму одежды? И не нужно спрашивать, кто выгонял: свои же товарищи по полу.
А если мы обратимся к Библии, там на первых же страницах видим: Ева беседует со змием в Эдемском саду, и змий спрашивает, что же Бог запретил людям. Ева отвечает: нам к древу познания добра и зла нельзя прикасаться. Но заповедь-то была другая: не вкушай плода древа познания добра и зла. Ева же вместо 'не вкушай' говорит даже 'не прикасайся', вместо плода теперь уже запретно все древо. Ева ужесточает заповедь. Это говорящая деталь. Женская религиозность слишком часто ищет запреты: нельзя то, нельзя это.
Так что если появится женское священство, то это будет верный шаг на пути превращения Православия в тоталитарную секту. Задатки к этому у нас и так есть (особенно в современном монашестве). Но добавление женского фактора еще более это усилит.
– Какое положение в древней Церкви занимал институт диаконисс?
