беспощадным степнякам: «...Явится где един татарин, то мнози наши не смеяхуть противитися ему; аще ли два или три, то мнози руси жены и дети мечуще, на бег обращахуся» (
Значит, понимал тверской князь, надо ехать.
С тяжелым сердцем Михаил Ярославич отправился на суд к татарскому хану. Он понимал, что обвинений Юрия перед ханом ему не опровергнуть. Как доказать, что он не утаивал собранные для Орды дани? Не будет слушать хан и причин, по которым тот воспротивился его решению и вступил в вооруженную борьбу с Юрием. А самое главное, хан не простит ему смерти своей сестры.
Так все и случилось. Но судебные процедуры, как они тогда понимались, были соблюдены. Оба князя, и московский, и тверской, были вызваны на суд, была дана возможность ответить на предъявленные обвинения. Михаила Ярославича, как он и ожидал, приговорили к смертной казни, но с исполнением приговора спешить не стали. Довольно долго, почти месяц, со скованными руками и ногами, с тяжелой деревянной колодкой на шее тверской князь ожидал своей смерти, следуя за ханским войском по южным степям, подвергаясь побоям и унижениям. Такой оказалась цена триумфа в Бартеневской битве.
Развязка произошла 22 ноября 1318 года. Свою мученическую кончину князь встретил с твердостью, не предаваясь отчаянию и не унижая себя напрасными мольбами. Все итоги своей жизни он уже подвел. Палач вырезал Михаилу сердце, нагой труп был выброшен из шатра. Что-то проснулось в сердце у одного из виновников смерти Михаила, оболгавших его перед ханом. Кавгадый подошел к Юрию и сказал, чтобы тот распорядился прикрыть наготу казненного, ведь он был его дядей.
Окровавленное, поруганное тело князя как бы символизировало облик раздавленной татарским нашествием страны. Этим вызвано искреннее почитание князя на его родине, сохранившееся до настоящего времени.
Тело казненного было перевезено в Москву и там похоронено. Через год по просьбе семьи тверского князя его останки перезахоронили в Твери, в Спасо-Преображенском соборе.
Полная драматизма жизнь Михаила Ярославича и его мученическая смерть никого не может оставить равнодушным. Часто персонажей этой трагедии противопоставляют друг другу, и нередко сравнение не в пользу московского князя Юрия Даниловича. Надо помнить, что оба они были сыновьями своего жестокого времени.
Но не все в этом суровом мире стремились к власти и находили смысл в притеснении и убийстве себе подобных. Современник Михаила Ярославича, великий флорентиец Данте Алигьери между 1307–1321 гг. написал свою бессмертную поэму «Божественная комедия». Свое повествование поэт начал словами:
Эти слова мог бы повторить и Михаил Ярославич. Сумрачный лес ? такую аллегорию заблудшей души избрал Данте. Неуверенный в себе, растерянный человек пытается найти путь, который спасет его, но за сумраком его может ждать не горящее солнце и не звездное сияние, а угрюмая темнота. Сможет ли человек найти дорогу к свету? Сумеет ли он выбраться из диких дремучих зарослей? Преодолеет ли он ужас, в сравнении с которым смерть кажется желанным избавлением? Кто сможет спасти человека от невыносимых мук его души?
Многие помнят слова из этого великого произведения: «Оставь надежду, всяк сюда входящий» и «Каждому свое». Эти слова звучали современно в XIV веке, да и после тоже. На кругах ада Данте разместил грешников, обреченных на вечные мучения. Среди них, по воле автора, оказались язычники. В том числе и греческие философы Сократ, Платон, Демокрит, Диоген, Фалес и другие: «Я всех назвать не в силах поименно», ? пишет Данте, а также античные герои, «погубленные жаждой наслаждений». Свое место отведено для тиранов и убийц, начиная от «бича земли» Аттилы и до современных Данте правителей итальянских земель. Не щадит Данте и римских пап, сделавших предметом купли-продажи церковные должности, помещая святых отцов в ад. Самым страшным мучениям подвергаются изменники и предатели. Троих из них грызет сам Люцифер. Это Кассий и Брут, участвовавшие в заговоре против покровительствовавшего им Цезаря, и Иуда Искариот, предавший Христа.
За свои антипапские убеждения Данте был изгнан в 1302 году из своего родного города. В 1315 году власти Флоренции приговорили поэта к смерти за отказ вернуться.
Начало XIV века для Европы знаменательно началом освобождения крестьян от личной крепостной зависимости. Король Франции Людовик X Сварливый издал 3 июня 1315 года указ об освобождении крестьян за выкуп. Создались предпосылки для интенсивного развития товарно-денежных отношений. Этот ордонанс заслуживает того, чтобы привести фрагменты из него: «...По естественному праву каждый должен родиться свободным... повелеваем, чтобы повсюду в королевстве нашем... чтобы всем... дана была на добрых и приличных условиях свобода».
Франция в то время уже стала централизованным государством, а Русь переживала эпоху раздробления, искусственно поддерживаемую Золотой Ордой. Стравливая между собой русских князей, татарские ханы брали на себя роль «миротворцев» и укрепляли свою власть.
Несмотря на это, уже проявлялись процессы формирования единого Русского государства на основе статуса великого владимирского князя. За этот титул ожесточенно боролись тверской и московский князья, а на самом деле борьба шла за то, кто объединит вокруг себя все русские княжества, каждое из которых обладало той или иной степенью самостоятельности и государственной независимости. В этой связи имела значение и формулировка, которую использовал в своем титуле великий владимирский князь. Титул демонстрировал политические притязания.
Свидетельства того, что Михаил Ярославич вполне понимал значение своего титула, содержатся в ряде исторических документов той эпохи.
В письме патриарха Нифонта содержится следующее обращение: «Великому князю Михаилу всея Руси». То есть за ним, по аналогии с титулом русского митрополита, как бы закреплялись властные функции на все русские земли.
Священнослужитель Акиндин обращается к «Богомъ съхраненному и благочестивому и благочестия держателю, великому князю Михаилу и честному самодержьцю рускаго настолования», говоря ему, что тот «царь еси, господине княже, въ своей земли...»
В греческих документах, наряду с традиционным со времен княгини Ольги наименованием русских правителей архонтами, имеется упоминание о том, что по своему титулу Михаил приравнен к византийскому императору ? басилевсу: «Basileus ton Rhos».
Еще один аспект повышения Михаилом Ярославичем своей роли после получения ярлыка на великое владимирское княжение ? это взятие им на себя обязательства перед Ордой на сбор и передачу дани с русских земель.
В то же время он не использовал очень важный путь усиления своей власти. Михаил Ярославич или не смог реализовать этот фактор, или недооценил его значимость. Речь идет о приращении территории собственно Тверского княжества, которое и обеспечивало в первую очередь своими ресурсами князя в реализации им своих политических полномочий. И при Михаиле, и при его сыновьях, которым судьба тоже предоставила впоследствии шанс возглавить объединительные тенденции на Руси, Тверское княжество оставалось практически в тех же границах. А Москва прирастала постоянно, всеми правдами и неправдами. Уже при первом Московском князе Данииле Александровиче московское княжество увеличилось почти в три раза по своей площади. В дальнейшем этот рост неуклонно продолжался.
Совершал ли князь в своей деятельности ошибки? Конечно, как и любой человек, он не мог все предвидеть. Можно выделить следующие направления княжеской деятельности, где его личные качества, которые сами по себе были, возможно, даже и привлекательны, сыграли, пожалуй, отрицательную роль.
Во-первых, Михаилу не удалось построить доверительных и, говоря современным языком, комплиментарных отношений с митрополитом Киевским и всея Руси Петром. Тот оказался на стороне московских князей и даже в конце своей жизни переехал из Владимира в Москву, тем самым предрешив роль Москвы не только как политического центра, но также и духовно-религиозного. Все могло бы сложиться иначе, если бы митрополит с таким же усердием поддерживал Михаила Ярославича и его сыновей. Но тот,
