Тем не менее именно Всеволод, по словам летописца, организовывал похороны умершего отца, хотя по статусу это должен был бы, вероятно, делать самый старший брат, наследник киевского престола. В «Повести временных лет» так описано погребение Ярослава: «Всеволод же обрядил тело отца своего, возложив на сани, повез его в Киев, а попы пели положенные песнопения. Плакали по нем люди; и, принеся, положили его в гроб мраморный в церкви Святой Софии. И плакали по нем Всеволод и весь народ».
Не названо имени ни одного брата Всеволода, как будто они и не участвовали в церемонии похорон. Однако допустить отсутствие их всех на похоронах отца невозможно. Возникает вопрос: как объяснить, что летописец не упоминает имен ни одного из сыновей Ярослава, кроме Всеволода, в связи с его похоронами? Можно предположить, что сыновья находились в отдаленных городах. За ограниченное время, которое проходит с момента смерти до погребения, просто невозможно было оповестить всех. Но ведь смерть Ярослава не была неожиданной. Он чувствовал ее приближение и уже собрал сыновей, чтобы распределить им города и земли: «Вот я поручаю стол мой в Киеве старшему сыну моему и брату вашему Изяславу... Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Владимир, а Вячеславу Смоленск». По крайней мере Изяслав, княживший в Киеве, мог присутствовать на похоронах отца. Ему сделать это было намного проще, чем Всеволоду, находящемуся в Переяславле.
После смерти Ярослава Всеволод предпринял в степь вооруженное выступление: «В тот же год зимою пошел Всеволод на торков к Воиню и победил торков». Через 6 лет, в 1060 году, он совершил поход на торков уже вместе со своими старшими братьями и в союзе с полоцким князем Всеславом Брячиславичем. Летописец хладнокровно сообщил о результатах этого похода: «Прослышав об этом, торки испугались, и обратились в бегство, и не вернулись до сих пор, ? так и перемерли в бегах, Божиим гневом гонимые, кто от стужи, кто от голода, иные от мора и судом Божиим. Так избавил Бог христиан от поганых».
До этого под 985 годом «Повесть временных лет» сообщала, что Владимир в союзе с торками совершил свой поход на волжских булгар. Следующее сообщение датируется 1054 годом, и в нем говорится об уже упомянутой военной операции против них со стороны Всеволода. За истекшие 70 лет ничего не сказано о противоречиях между русскими и степняками. Если ориентироваться на слова летописца, то можно понять так, что в 1054 и 1060 гг. русские войска совершили ничем не спровоцированную агрессию против бывших союзников.
Со школьных лет в нашем сознании сложился стереотип противостояния русского пахаря и полудикого степняка. Однако вполне возможно, что инициатором такого противостояния не всегда были степные кочевники и скотоводы. Летописец, пространно описывающий все мало-мальски важные с его точки зрения события, включая и распри русских князей между собой, наверняка упомянул бы о том, что торки грабили и разоряли русские селения. Но в «Повести временных лет» нет упоминания об этом! Значит, соединенный поход четырех князей не был проявлением самозащиты.
Что же объясняет жестокие действия русских отрядов против степняков, в результате которых те «перемерли в бегах, Божиим гневом гонимые, кто от стужи, кто от голода, иные от мора»? Превентивные действия для предупреждения предполагаемой агрессии? Или стремление добыть скот и рабов для собственного использования или продажи?
Следующее упоминание о торках датируется 1080 годом. Они выступили в Переяславской земле, но были по указанию Всеволода, тогда уже великого киевского князя, разбиты его сыном Владимиром Мономахом. Судя по сообщению, это были локальные действия, о причинах которых ничего не сообщается. Еще спустя 14 лет, в 1094 году, торки действуют как союзники русских против половцев.
О половцах летописец сообщает совсем в другой тональности, чем о торках: «...Пришли половцы войною на Русскую землю... половцы воевали по земле Русской...»
Первый приход половцев встретил переяславский князь в 1054 году. Всеволод без кровопролития смог заключить мир с ханом Болушем. В дальнейшем, в 1061 году, на Переяславское княжество двинулись половецкие отряды во главе с ханом (летопись называет его князем) по имени Искал. Дипломатическим путем решить конфликт не удалось, и 2 февраля войска Всеволода были разбиты в сражении. Половцы оказались гораздо более грозным противником, чем торки. Летопись называет это сражение с половцами первым, которое дали им русские. И оно окончилось поражением.
В дальнейшем половцы досаждали русским на протяжении почти двух веков, вплоть до появления татаро-монголов. Короткие периоды перемирия сменялись боевыми действиями, свадебные пиры в честь бракосочетания русских князей с половецкими княжнами ? взаимными рейдами вглубь территории противника. Справедливости ради надо сказать, что очень часто половцев приглашали к себе русские князья, когда им надо было разрешить вооруженным путем спорные вопросы со своим соседом, другим русским князем ? потомком Рюрика. Когда пришли татаро-монголы, русские и половцы уже выступили в качестве союзников. Через какое-то время в документах того времени уже перестало встречаться даже само название этого народа. Половцы растворились в общей массе пришельцев из глубин азиатских просторов.
Разгром русских войск половцами повторился в 1068 году, только его масштабы были гораздо более сильными. Это был не просто пограничный конфликт, и против степняков воевал уже не один Всеволод. Все трое братьев Ярославичей вышли со своими войсками к реке Альте. Поражение было полным. Всеволод бежал вместе со своим старшим братом Изяславом в Киев. Однако там вспыхнуло восстание киевлян против княжеской власти и княжеских воевод, и братья были вынуждены покинуть Киев. Всеволоду ничего не оставалось, как вернуться к себе в Переяславль.
Несмотря на все тревоги, жизнь брала свое. Родилась дочь, которую крестили греческим именем Евпраксия. В следующем, в 1070 году у уже 40-летнего Всеволода родился еще один сын, Ростислав. В тот же год счастливый отец заложил церковь Святого Михаила в своем монастыре.
Прежние опасности, казалось, миновали. Ярославичи совместно внесли изменения в «Русскую правду», заменив смертную казнь за убийство денежным выкупом. Половцы пока не появлялись. Все трое братьев совместно отпраздновали перенесение мощей первых русских святых страстотерпцев, Бориса и Глеба, в 1072 году.
Вскоре счастливые дни мира и согласия сменились раздором среди братьев Ярославичей. В этой ссоре, по словам летописца, Всеволод играл пассивную роль. Инициатором изгнания в 1073 году Изяслава из Киева был средний брат, Святослав. Всеволод ему не противился, но после смерти Святослава в 1076 году добровольно повинился перед Изяславом и уступил ему, как старшему брату, киевский престол.
Начался новый передел власти и земельных владений. Сыновья Святослава были Изяславом изгнаны из своих городов: Глеб из Новгорода, а Олег из Владимира-Волынского. Летопись уточняет: «В Новгороде [стал княжить] Святополк, сын Изяслава, Ярополк [Изяславич] сидел в Вышгороде, а Владимир [Всеволодович Мономах] сидел в Смоленске». Возник новый конфликт, в котором против Изяслава и Всеволода боролись уже сыновья покойных братьев, Святослава и Вячеслава.
Всеволод счел за благо поместить Олега Святославича при себе, в Чернигове, который ему выделил Изяслав. Не исключено, что сделал он это из лучших побуждений, желая оградить своего племянника от гнева старшего брата. Но надо представить себе состояние Олега, который находился под надзором своего дяди в городе своего отца на положении то ли гостя, то ли пленника. Тем более что Олег, которому тогда было всего около 22 лет, унаследовал непомерное честолюбие от своего отца. Ему хотелось любыми средствами вернуть себе отцовское владение. Олег бежал 10 апреля 1078 года от дяди в Тмутаракань, где пока еще княжил его родной брат Роман. Там он встретился и смог договориться со своим двоюродным братом Борисом Вячеславичем. Тот тоже себя считал, и не без оснований, несправедливо обиженным своими дядьями.
Судьба была не на стороне Изяслава. Начавшиеся конфликты с племянниками, сыновьями умерших Святослава и Вячеслава, перешли в фазу боевых действий. Олег Святославич и Борис Вячеславич, наняв половцев, вышли против Всеволода. В последовавшем в том же 1078 году 25 августа сражении у реки Сожицы Всеволод потерпел от племянников сокрушительное поражение и был изгнан из Чернигова, который перешел к Олегу. Желая помочь своему неудачливому брату, Изяслав выступил на его стороне вместе со своим сыном Ярополком. На помощь отцу из Смоленска вышел Владимир Мономах. Решающее сражение состоялось у села Нежатина Нива через месяц с небольшим после битвы у Сожицы, 3 октября. Племянники были разбиты, Борис погиб, Олег «едва спасся, убежав в Тмутаракань». Погиб и Изяслав. Кто-то ударил его копьем сзади, когда он стоял в пешем строю среди воинов.
