– Не смотри вниз, – посоветовала Госпожа, когда они выбрались наружу. – Слишком высоко, к этому надо привыкнуть.
Андрей, сглотнув стоявший под горлом ком, все-таки упрямо подошел к перилам ограждения. «Шайтан- арба» без моторчика, сделав свое дело, скользнула вниз в отвесном пике, превратилась в темную точку, а затем исчезла из виду. Высоко, очень высоко… Он вспомнил несущуюся внизу землю, покрытые сплошной коварной зеленью холмы, шум винтов вертолета, жесткое ребристое тело пулемета под рукой, и ему стало легче. Головокружение отступило. Балкон выходил на восток. Восходящее солнце уже выбралось из океана.
Эллинэ подошла и тихо прикоснулась к нему рукой:
– Пойдем, Андрей.
Комков резко повернулся и обхватил ее за плечи. Он хотел сказать ей, что ему страшно видеть, как она временами превращается в холодного монстра, что он боится того, что может произойти на этом проклятом балу, что ласковая улыбка Элизабет доводит его до дрожи в коленках, что он не хочет встречаться с Великой Матерью. Он многое хотел ей сказать, но ничего не сказал, потому что увидел в ее глазах отражение своих страхов. Он просто поцеловал ее в губы. Крепко и нежно. И прижал к себе, зарывшись лицом в ее черные волосы.
– Нам пора, Андрей… Нам пора, – проговорила она.
… Андрей переоделся в чистую черную одежду.
– На тебе должны быть мои цвета, – пояснила выбор Эллинэ. – Здесь все имеет свое значение.
Сама она тоже переоделась: сменила свой облегающий черный комбинезон на длинное, черное же, платье.
– Это твои покои? – спросил Андрей оглядываясь.
– Нет, – ответила Госпожа, возясь с молнией на спине. – Слушай, помоги…
Комков подошел и, не удержавшись, провел языком по загорелой полоске кожи ее спины.
– На это нет времени, – с сожалением произнесла она. – Просто застегни до конца эту проклятую молнию.
Прическу она делать не стала. Взяв его за руку, быстро повела Комкова по коридорам, комнатам, залам. В Гостевом зале, где их должна была ждать Великая Мать, служанки с лицами живых манекенов накрывали на стол. Самой Матери еще не было.
– А что, народу к завтраку ожидается много? – тихо спросил Комков.
– Не знаю, – ответила Эллинэ. Голос ее звучал тревожно.
И тут что-то изменилось в зале. Волосы на загривке Комкова встали дыбом. Он повернулся, невольно сделав шаг в сторону, и вскинул руки, словно готовясь отразить нападение.
Женщина, стоявшая в дверях, странным образом походила и на Эллинэ, и на Элизабет. Хотя нет, поправил себя Андрей, это они, ее дочери, унаследовали ее черты. Вот только волосы ее горели ярким красным золотом. И ростом она была несколько ниже: видимо, ее девочки взяли стать отца. На вид ей нельзя было дать больше двадцати пяти лет. И от нее веяло стылым могильным холодом. Забыв об этикетах и правилах, Комков стоял и смотрел в это холодное лицо. Эллинэ что-то зло шептала ему и пихала в бок, но Андрей не реагировал. Он наконец догадался опустить поднятые для защиты руки, но продолжал сумрачно исподлобья сверлить взглядом Великую Мать.
– Оставь его, Элли. Ему проще отрубить ноги, чем заставить его встать на колени.
Голос у Матери был холоден, как и весь ее облик, и так же завораживающе прекрасен. Она посмотрела на служанок, и те словно растворились в воздухе.
– Ты тоже пока иди, Элли. Я хочу пообщаться с твоим… молодым человеком наедине.
Эллинэ больно сжала на прощание его руку и ушла, опустив голову. И вот тогда Комкову стало по- настоящему страшно.
Глава 3
БАЛ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Великая Мать подошла к ближайшему креслу. Комков, выйдя из ступора, догадался помочь ей присесть.
– Не надо изображать провинившегося ученика, садись. – Мать указала ему на кресло напротив. – Ты нашел? – спросила она с улыбкой, когда Комков выполнил ее приказание.
– Что нашел? – не понял тот.
– Ты готовился к схватке, мальчик, словно перепуганный щенок. И всерьез искал, куда укусить. Нашел куда? – пояснила Мать.
– Нет, ваше… – Он замялся, не зная, как ее именовать.
– Меня зовут Илла. Не надо титулов. – Великая Мать шутливо махнула рукой.
– Вы действительно напугали меня, Илла, – признался Комков. – Это было инстинктивно, я прошу прощения. Кажется, я нарушил этикет…
– Да, – снова широко улыбнулась Мать. – Самую малость.
– Я готов понести наказание. То, которое вы назначите.
Илла наклонилась к нему – этот жест напомнил Андрею Элизабет, – и улыбка ее стала похожа на оскал черепа:
– Наказание за нарушение этикета одно – смерть! Ты готов?
