наступающей части; при открытой местности и благоприятном грунте, если наступление приостанавливается с целью выждать результата артиллерийской подготовки, наступающие части должны быстро окопаться.
При отступлении также замечался мною одновременный отход всего боевого порядка, что представляло отличную цель для противника и было сопряжено с большими потерями. Во многих случаях мы, опасаясь больших потерь при отступлении, упорно задерживались на некоторых участках позиции, дабы отойти лишь по наступлении темноты. При большой подвижности со стороны [282] японцев в тех случаях, где соседние участки позиций были уже нами оставлены, изолированное отстаивание какого-либо одного из участков позиции могло обойтись нам весьма дорого. Необходимо применять отступление и днем, пользуясь для этого тем же приемом, который указан выше для наступления, т. е. не двигать назад целые сомкнутые части, а отходить небольшими группами, пользуясь местностью, накапливая и устраивая войска в таких складках или за такими местными предметами, которые недоступны или малодоступны наблюдению и обстрелу со стороны противника.
Мною и другими высшими начальниками замечено, что еще до окончания боя сотни и тысячи здоровых нижних чинов покидают строй, вынося раненых. В боях 29 и 30 сентября, 1 и 2 октября я лично наблюдал, как одного раненого несли целые кучки нижних чинов, до 9 человек.
Предлагаю самым энергичным образом бороться с этим злом, твердо настаивая, чтобы до окончания боя раненых в наступном бою выносили только специально для того назначенные санитары.
Японцы укрепляют лежащие против нас позиции, обращая в опорные пункты сопки, холмы, селения; позиции усиливаются искусственными препятствиями. Напоминаю данные мной указания относительно необходимости самым внимательным образом изучить различные участки этих позиций, определить опорные пункты на них и в каждом районе войск наметить план действия против соответствующих участков неприятельской позиции. В особенности важно заблаговременно сообразить организацию артиллерийской подготовки атаки того или другого из пунктов неприятельской позиции.
Впереди штурмующих частей иметь саперные команды и команды охотников для разрушения искусственных препятствий. При подготовке атаки на укрепленные селения большую пользу принесут поршневые{35} и мортирные батареи. Повторяю о крайней необходимости при движении нашем вперед для атаки неприятельской позиции [283] пользоваться каждым местным предметом, каждой кладкой местности, каждым гребнем, дабы возможно сблизиться с противником ранее производства решительной атаки. Если какая-либо передовая часть не будет в силах овладеть тем или другим неприятельским укреплением, на которое она направлена, то ей надлежит, отнюдь не отходя далеко назад, утвердиться в возможной близости к противнику, дабы повторить атаку вместе с подходящим подкреплением».
Наконец, в указаниях, данных в декабре 1904 г., сделан вновь перечень главнейшим указаниям, основанным на бывшем боевом опыте. В числе их обращалось особое внимание начальствующих лиц:
на необходимость лучшего применения к местности при наступлении, на наступление строем, который менее подвержен потерям;
на бережливое расходование артиллерийских патронов;
на более широкое пользование ружейным огнем, чем то было в предыдущих боях. На стрельбу залпами ночью;
на широкое развитие действий ночью;
на правильную организацию связи между начальствующими лицами разных степеней;
на необходимость самого дружного содействия всех родов оружия и поддержания боевой связи как по фронту, так и в глубину.
Далее в указании значится:
«Самое главное условие для одержания успеха — это крайнее упорство в преследовании раз поставленной задачи, даже по израсходовании всех резервов нельзя отказываться от продолжения боя, ибо противник может находится в таких же, а может быть, и в худших условиях; чего не удалось достигнуть днем, можно достигнуть ночью атакой. К сожалению, в бывших боях некоторые начальники даже крупных частей войск находили невозможным достижение тех или других поставленных им задач, располагая еще довольно значительными, не введенными в бой резервами. [284]
Самая опасная минута боя наступного или оборонительного — когда та или другая часть, иногда даже одна рота, вместо движения вперед останавливается, а затем начинает и отходить, или вместо того, чтобы стоять на месте, начинает подаваться назад. Если в эту минуту не будут приняты меры возвратить или остановить начавшую отступление часть, то соседние роты, даже и не думавшие об отступлении, во многих случаях последуют этому роковому примеру, и через короткое время для того, чтобы вновь вернуться на оставленную позицию, потребуются огромные усилия и жертвы. Между тем своевременно принятые меры или в виде личного примера начальника, или в виде отправки к начавшей отходить части хотя бы самой незначительной поддержки вместе с приказанием соседним частям твердо держаться могут спасти дело».
Как только начались наши неудачи, появились в печати и обвинения в недостаточном обучении наших войск. Эти обвинения имеют свои основания.
Прежде всего, большинство бойцов было призвано из запаса, многое позабыв. Во-вторых, настоящая война представила первый опыт войны с бездымным порохом, скорострельной артиллерией, большим числом пулеметов, большим развитием технических средств. Многое для войск было действительно новым и неожиданным. В особенности первое время поражала воображение действенность артиллерийского огня по невидимым артиллерии целям, поражал новый порядок наступления пехоты, когда противника почти не было видно, когда продвигались вперед одиночными людьми частью ползком, пользуясь каждой складкой местности, чтобы «накапливаться» вне взоров противника. Мы многому учились и дома, но учились в зависимости от личных мнений тех или других командующих войсками в округах и, как то выше указано, весьма разнообразно. Чем авторитетнее был командующий войсками, тем менее он считал себя обязанным держаться при обучении войск существующих уставов, инструкций. В этом отношении не представлял [285] исключение и прибывший к действующей армии генерал Гриппенберг. Несмотря на существующее в уставе указание о пользовании при отбитии ночных атак залпами, несмотря на боевую практику, которая вполне подтвердила необходимость и полезность залповой стрельбы, несмотря, наконец, на руководящие по этому вопросу указания главнокомандующего, он решился за несколько дней до боя переучивать войска вверенной ему армии, приказав даже ночью встречать противника одиночным огнем. В напечатанных и разосланных по войскам «Указаниях о действиях пехоты в бою», им подписанных 22 декабря 1904 г. и вызвавших в армии общее недоумение и что хуже — глумление, приказано стрельбу залпами производить только в случае внезапного появления противника на самом близком расстоянии, когда вслед за залпом должно броситься в штыки.
Осуждая в означенных указаниях способ действий наших войск под Тюренченом, генерал Гриппенберг дает рецепт, как следовало бы действовать, чтобы наши два батальона могли уничтожить японскую дивизию. В «Указаниях» после расчета количества выпущенных пуль значится:
«Если бы наши два батальона были развернуты и в полном составе стреляли одиночным учащенным огнем, то японская дивизия была бы уничтожена и победа осталась бы за нами».
Так легко казалось генералу Гриппенбергу уничтожать японские дивизии. Но когда через несколько дней он, располагая сильной армией в 120 батальонов, двинулся против позиций у Сандепу, эти рецепты оказались непригодными, и первые дни, имея против себя не более двух японских дивизий, генерал Гриппенберг не мог овладеть Сандепу, спутал войска, дал противнику время подвести сильные подкрепления и отступил... в Петербург.
Прибывающие из Европейской России части при проверке их тактической подготовки в большинстве действовали слишком сомкнуто, густыми цепями с поддержками, близко к цепям расположенными; боевой порядок [286] плохо прикрывался местностью и, применяемый и
Наши артиллеристы тоже прибыли с подготовкой располагать батареи открыто и действовать только по видимой цели, за что и поплатились в первых боях.
Приведу ниже наиболее характерные примеры из прошлой войны, где выказалось наше неумение
