Рядом сидит Завуф. Он держит его за руку.
Людей меньше. Они меньше говорят. В основном молча проходят, укоряюще глядя на Соломона. Из- за него похороны откладывались несколько раз — он приехал почти через месяц после звонка Нафана.
Вот и он появляется в зале. Опускается на колени перед гробом Вирсавии. Слезы текут по его щекам. Затем он поворачивает свое багрово-красное лицо туда, где сидят Соломон и Завуф. Он подходит быстрыми шагами и дает Соломону звонкую пощечину.
— Ты… Ты осквернил память матери! Она жила для тебя! Она все делала ради тебя! Свинья! — Нафан осыпал Соломона ударами. Тот не уклонялся. Нафана вывели из зала. Соломон продолжал сидеть в том же положении, только руки его теперь сжимали колени. Губы превратились в тонкую грань. Красные пятна на его лице чередовались с необыкновенной бледностью.
Завуф взял его за руку. Но Соломон отдернул ее и посмотрел на Завуфа глазами, полными ненависти. В этот момент он стал удивительно похож на свою мать. Губы плотно сжались, а лицо побледнело. Словно это сама Вирсавия поднялась из могилы, чтобы не дать истории начаться заново, чтобы не дать пережить сыну то, что изломало всю жизнь ее мужа и тех, кто был рядом с ним.
— Что… что произошло? — Завуф не понял, как случилось это преображение.
— Уходи! Тебе лучше уйти. Сейчас! — глаза Соломона сверкали яростью, дух Вирсавии вошел в него, демонстрируя мощь своего гнева.
— Но… Соломон…
— Ты мне больше не нужен! Я тебе ничего не должен! Уходи!
Завуф вышел, недоуменно оглядываясь.
На улице он столкнулся с отцом. Тот было кинулся к нему. А потом махнул рукой и тяжело опустился на траву, обхватив голову руками.
Завуфу показалось в этот момент, что если он не выбежит за пределы этого дома, этого владения — то задохнется. Он бежал что было силы до машины. Уезжал с максимальной скоростью. Только отъехав на несколько километров, он вдохнул полной грудью свежий, настоящий воздух. Свободен!
— Я свободен! — вырвалось у него.
Соломон… Завуф думал о нем всю дорогу. «Я на свободе… я там задыхался…» В конце концов Завуф решил, что должен вытащить Соломона из его дома.
Шло время. Соломон не отвечал на звонки Завуфа. Они не виделись более.
Жизнь Соломона постепенно возвращалась на привычный карусельный круг. Женщины, женщины… Соломон засыпал в одних объятиях, просыпался в других… Однажды он приехал домой с кучей «девочек», поспорив, что переспит с женой у всех на глазах.
Та встретила их удивительно спокойно.
— Ну… Ложись! — приказал ей еле держащийся на ногах Соломон.
Та послушно легла на стол, задрав юбку и раздвинув ноги.
Соломон встал между ее ногами, но…
Волна смешков прокатилась среди «публики».
— Помоги мне! — заорал он на жену.
Но та, убрав руку за голову, ледяным голосом с издевкой спросила:
— Как? Я же не шлюха. Я твоя жена, — проговорила она, отчетливо произнося каждое слово.
Публика замолчала.
Соломон покрылся красной краской.
— Ты такая же шлюха! Ты ведь не будешь говорить, что вышла за меня по любви!
Все замерли, стараясь ничего не пропустить.
— Но ведь и ты женился на мне «по воле родителей», — спокойно ответила ему та.
— Ах ты, сука! Вы пользуетесь моими деньгами, имуществом! Распоряжаетесь тут всем! Ты, и твой папочка, и твои любовники! — Соломон был весь красный, орал, штаны упали к его ногам, обнажая беспомощно повисший член.
Жена встала со стола. Выпрямилась во весь рост.
— Твоя мать не имела иллюзий на твой счет. Не находись твое имущество в нашем трастовом управлении, ты уже был бы нищим. Откуда, по-твоему, у тебя есть деньги на шлюх, на твои дурацкие пожертвования? Или считаешь, что наследство Давида бездонно?! — жена отвернулась.
— Я подам на развод! Я все получу обратно! — выставил палец в направлении ее спины Соломон.
— И что? — жена смотрела на него с насмешкой.
— Вы не сможете ничем распоряжаться, если я разведусь с тобой, — это одно из условий договора, заключенного моей матерью.
— Давай, — жена равнодушно пожала плечами. — Думаешь, я расстроюсь?
Соломон все еще стоял с поднятым пальцем, ярость беспомощного душила его самого.
— Посмотри на себя, — жена подошла к нему вплотную, так что его палец уперся ей в грудь. — Да что ты можешь? — ее лицо скривилось в презрительной усмешке. — Да ты даже собственную жену оттрахать не сумел!
Жена взяла палец, упиравшийся в нее, и резко повернула. Раздался хруст, и Соломон упал на колени.
— А вы что стоите? Увидели настоящего сына Давида? Довольны?
Зрители молча попятились к двери и, толкая друг друга, поспешили на улицу.
Соломон заперся в родительском доме. Многие дни он проводил в библиотеке в кабинете отца. Постепенно о нем стали забывать.
«Соломон» — великий, щедрый, благородный. Только таблички на памятниках и церквях с именем жертвователя напоминали о нем. Никто уже не интересовался, каким он стал.
А он стал старым…
Кожа высыхала, волосы белели.
О нем забывали…
Телефонный звон гулким эхом пронесся по огромному пустому дому. Сердце Соломона сильно забилось.
— Алло! — Соломон ударился зубами о трубку.
— Соломон? Это Завуф.
— Да… — Соломон опустился в плетеное кресло.
— Я недалеко, я сейчас заеду, — в трубке послышались гудки.
Они сидели возле камина, который отчаянно чадил, оставляя на потолке черные полосы. Но они сидели. Завуф держал Соломона за руку.
— Что с тобой произошло? — спросил он, поглаживая другой рукой седеющие волосы Соломона.
— Все зря… Понимаешь… Все зря! Я прожил свою жизнь… так бездарно, так никчемно!
— Ты помог многим людям! Ты занимался благотворительностью…
— Я боялся смерти и старости! Я думал купить у Бога еще немного времени, молодости! Как ты не понимаешь?! Я боюсь! Посмотри, каким я стал — морщинистым, седым, нервным!
— Соломон, это происходит со всеми. С этим надо смириться, — Завуф обнял Соломона, прижав к себе, словно желая принять часть боли и страха. Но Соломон как будто специально запирал их внутри, дорожа ими, жадно храня и перебирая.
— Я хочу… Я хочу написать о своей жизни…
— Это хорошо, — Завуф заглядывал в глаза Соломона, стараясь выглядеть веселым.
— Я хочу написать о том, как важно найти свою дорогу.
— Хорошо… — Завуф целовал глаза Соломона.
— Да ты слушаешь меня или нет?! — резко оттолкнул его Соломон.
— Почему ты злишься?
— Потому что… Потому что сейчас я нашел! Я нашел свой путь! Я не хочу больше ничего пробовать и менять! У меня слишком мало времени! Я старею!
— Соломон… — глаза Завуфа наполнились слезами. — Зачем ты так с собой… ты прав, может,
