раньше с ней не было. Еще никогда ни на одном пешеходном переходе ее не пропускала ни одна машина. А здесь, в запрещенном для пешеходов месте, остановились, чтобы ее пропустить, сразу две машины!
– Спасибо, господа! – крикнула им Василиса, споткнулась и упала на дорогу.
– Пожалуйста, кушайте на здоровьечко, – Мотя, кряхтя, поднял обалдевшую девицу на руки и понес к джипу.
– Постойте! – пискнул из серебристой иномарки Забелкин, который из-за своей больной ноги опоздал выскочить раньше Моти.
– Мужик, ты что-то имеешь против?! – высунулся из окна джипа шеф.
В ужасе, опознав обоих бандитов, Забелкин махнул им рукой и срочно захлопнул дверцу.
– Благодарю, – мягко сопротивлялась Василиса, – не нужно меня подвозить. Мне здесь совсем недалеко.
Мотя усадил ее на заднее сиденье, достал из кармана куртки смоченный в клофелине платок и заткнул девицу. Василиса поняла, что уплывает в дальние дали, и потеряла сознание.
– Огромный черный джип марки «Граф из Чероки» номерной знак УЕ… – Раиса Егоровна сообщала ценные сведения импозантному мужчине в черном пальто, – я сказала двадцать три, а не тридцать три. Такой ответственный работник органов госавтоинспекции, а правильно писать не научились. Стоял тут на тротуаре в течение сорока минут двадцати одной секунды. Запишите точное время, я – свидетель.
– Потом, что случилось потом?
– Потом он сорвался с места, задавил девицу, чрезвычайно похожую на мою соседку Василису Семенову. Бандит, честное слово! Его за что привлекут? А можно мне, как свидетельнице, присутствовать на суде? Я бы могла стать присяжной заседательницей, все равно дома делать нечего…
– Куда делась девица?
– Он утащил ее в машину. Такой огромный, как паук, который сплел коварную паутину, склонился над ней, зацепил ее своими ручищами и потащил. – Знала бы Раиса Егоровна, как недалека она была от истины! – Она даже пискнуть не успела. Пискнул тот, другой, что сидел в серебристом автомобиле. Марку я не разглядела, очки дома забыла, но впереди у него на капоте лошадь-людоед.
– Спасибо, Раиса Егоровна, остальное несущественно.
– Как это несущественно, – возмутилась старушка, – он тоже собирался наезжать на девицу, но в последний момент его что-то остановило!
– В какую сторону поехал джип, вы не поглядели?
– Как не поглядела? Конечно, поглядела, в ту, – и старушка указала правильное направление.
Мужчина в черном мотнул головой и исчез в офисном здании, где работала Василиса Семенова.
Забелкин грыз зубами подушку и выплевывал пух. Он снова лоханулся! Василису увели из-под самого его носа. Эти двое сейчас вытрясут из нее все, что им нужно, и сами отправятся на встречу с клиентом. А она уже завтра! Забелкину ничего не светит, ни копейки. Деньги получат они, эти бандиты с большой дороги, на которой они его так ловко обставили. Василиса, хоть и преобразилась внешне, все еще осталась дурой и тетехой, раз дала себя так обмануть. Или она это сделала специально, спасаясь от него? Вероятно, что она с ними в сговоре. Завтра они втроем отдадут товар и получат бабки. Если разделить эту огромную сумму на троих, то получаются бешеные деньги! Одного они не учли, одного – Забелкин знает, где должна произойти встреча с покупателем. Он придет туда и потребует разделить все на четверых!
Василиса очнулась в маленькой тесной каморке без единого окна и двери. Одинокая лампочка, освещающая погребок, была лучиком света в этом темном царстве. Василиса огляделась и увидела кругом себя банки с домашними заготовками, занимающие все настенные полки. Помидорчики в собственном соку, маринованные огурчики. Она разглядела в одной из банок плавающую тучей гвоздику.
– Слишком много положили, – покачала она головой, – я бы добавила к огурчикам листья смородины. – Ой! – всплеснула она руками. – И я о чем это?!
Василиса попыталась найти выход, внимательно изучая стены погреба, но ничего не нашла. Но как-то люди должны сюда спускаться за огурчиками, сдобренными огромным количеством гвоздики?! Василиса зацепилась за слово «спускаться» и поглядела наверх. Действительно, там находился люк, через который, по всей вероятности, ее сюда и спустили. Она попыталась допрыгнуть до люка, но без лестницы думать об этом было смешно. Тем более банки с заготовками от ее прыжков сотрясались и норовили свалиться с полок. А этого допустить домовитая Василиса не могла. Столько трудов и любви вложено в каждую банку! Она-то знает.
Василиса села и подумала про любовь. Но не к домашним заготовкам, а к Федору. Теперь, когда он совершенно свободен, она рассиживается по погребам и любуется банками с огурцами. Вместо того чтобы делать маникюр и соглашаться на вечернее свидание. Василиса вздохнула, в ее душе закипала злость. Она должна что-то сделать. Ей нельзя потерять драгоценное время. Тотчас найдется еще одна Анфиса, которая захочет прибрать к рукам ее Федора. Да, именно ее. Ведь то, что они целовались на пороге дома, что-то значит. Просто тогда она неправильно воспринимала действительность. Впереди маячил образ якобы невесты, беременной Анфисы. Сегодня никто не маячит, одни только банки с заготовками. И те двое, которых она запомнила в самый последний момент. Один из них, Матвей Подберезкин, мстит ей наверняка за то, что она вернула ему кошелек без денег. Вот так и делай добрые дела. Ну, ничего, она ему отдаст все, до копейки, пусть только выпустит ее отсюда.
Василиса крикнула. Никто не отозвался. Она набрала воздух в легкие и крикнула громче. Снова тишина. «Я веду себя, как домовитая дурочка, – решила Василиса. – А что бы сделала настоящая стерва?» И Василиса, зажмурившись, схватила первую попавшуюся банку с помидорами. Сквозь прищур она разглядела, что помидорчики красавцы – один к одному, и вернула банку на место. Но тут же схватила огурцы с гвоздикой, бросила банкой по люку и отскочила в сторону. Раздался треск стекла, сверху посыпались освобожденные плоды. Василиса подняла один из них и откусила.
– Так я и знала, – поморщилась она, – гвоздики явно переложили! – И выбросила огрызок.
Теперь по люку били только огурцы. «Все равно, – думала Василиса, – нормальные люди их есть не станут!»
– Ты чего?! Взбесилась? – Люк распахнулся, и Мотя получил огурцом по носу. – Шеф! – закричал он в сторону. – Она дерется!
– Вытащите меня отсюда! – заявила Василиса. – Немедленно! А то я все банки переколочу!
– Черт с ней, – махнул рукой шеф, переживая за заготовки, сделанные его мамой, – тащи ее наверх! Пусть будет под контролем.
Мотя спустил лестницу, и через минуту Василиса предстала перед бандитами.
– Времени у нас мало, – говорил шеф, меряя шагами просторную светлую комнату родительской дачи.
– А у меня его совсем нет, – тараторила Василиса, сидя на диване со связанными руками, – бандиты, голубчики, отпустите меня с миром, я вам все деньги верну.
– Где товар?! – заорал шеф. – Уже реализовала?! Завтра приедет покупатель, а продавать ему нечего! Ты соображаешь, что сделала?!
– Нет, – честно призналась Василиса.
– Он нас всех, – шеф приблизил к ней свое перекошенное от злости лицо, – всех, и тебя в том числе, уничтожит!
– Мамочка! Я боюсь! – взвизгнула Василиса и вскочила на диван.
– То-то, – обрадовался шеф, – бойся. И говори, куда дела товар.
– Шеф, – Мотя указал пальцем на пол, – она грызунов боится.
У дивана пробежала серая мышка. Шеф только зыркнул на нее глазами, как Мотя ловко накрыл мышь своим могучим телом.
– Бойся, бойся, – приговаривал шеф, тряся перед носом Василисы повисшим на своем хвосте грызуном. – И говори, где товар!
Мышь и Василиса извивались в безжалостных руках бандитов. Причем обе не знали, чего от них требовали два здоровенных мужика. Как только шеф поднес мышь к ее лицу, Василиса поняла, что сейчас
