– Я думаю, – решительно перебил их Туровский, – ее нужно хорошенько расспросить. Дыма без огня не бывает.
– Они были здесь, – всхлипнула пришедшая в себя (лучше б она умерла!) Аллочка. – Я видела, как они украли картину!
– Их приметы, Аллочка? – ласково, так, как говорят с безнадежными больными, страдающими маниакальной шизофренией, спросил Туровский.
– Я запомнила их приметы, – обрадовалась Алла, – сегодня я их разглядела! Двое больших и страшных. Во всем черном. В масках на лицах. А один – с пальцами!
– С пальцами? – озадачился Андрей.
– Да, – ответила Алла, – он мне сделал вот так, – и она покрутила пальцем у виска.
– Понятно, – процедил Туровский, – хоть ничего и не понятно. Картина на месте. Проверьте, все ли на месте, профессор!
– Ну разумеется, все, – развел руками тот, оглядывая гостиную. – Не помню, – он нахмурился, – пианино тут стояло или нет? Голубушка, возможно, ты видела, как они выносили пианино?
– Нет, – возмутилась Аллочка, – они выносили картину!
– А! – воскликнул Костик, глядя в сторону «Восточного полдня», безмятежно возвышающегося над зеваками.
– Что «а!»? – разозлился Туровский. – Достаточно, что Алла говорит загадками. Константин, будьте добры, объясняйтесь по-человечески.
– Там это. – Кривой, натруженный писаниной палец студента указал на стул под картиной.
– Стул сломан, – подскочил Туровский. – Очень хорошо, – и принялся его разглядывать.
– Ничего хорошего, – расстроился профессор и составил ему компанию. – Это стул эпохи Людовика XIII, я купил гарнитур на свою первую премию. – Он прижал к груди сломанную витую ножку. – Впрочем, – он сунул ножку студенту, – Ирочке он никогда не нравился.
– Ирочке, – зловеще прошептала Машка на ухо Аллочке. – Чувствую, здесь без нее не обошлось. Чувствую. – Она с азартом идущей по следу гончей принялась нюхать носом воздух.
– Что еще? – сразу заинтересовался Туровский.
– Духи, – сказала Машка. – По-моему, этот запах из последней коллекции «Дольче и Габанна», я видела рекламу: тонкое звучание аромата с голубой легкостью воспоминаний. И еще я видела их у Ирины Аркадьевны.
– Голубой флакон? – тихо спросила Алла. – Ирина Аркадьевна их мне подарила, у нее от этого запаха кружилась голова.
– Странно, – покачала головой Машка, – а я видела флакон сегодня, когда убиралась в комнате Ирины Аркадьевны. Наверное, забыла про еще один пузырек. – Она пожала плечами.
– Ничего странного в том, что в гостиной пахнет духами моей жены, не нахожу, – обиделся профессор.
– Действительно, – прищурился Туровский, – вполне возможно, что здесь пахнет не духами, а духами. Почему вы, Алла, за ними не побежали? Не потому ли, что те растворились в пространстве? Вспомните хорошенько, они оба растаяли, как дымка. Сначала один, за ним второй… Да?
– Нет, второй не таял. Он вздохнул, а первый покрутил у виска.
– Ну, Аллочка, это мы уже слышали. – Профессор направился к выходу.
– Если бы не стул, – поспешил за ним студент.
– А мне кажется, главными здесь были духй Ирины Аркадьевны, – пошла к выходу Машка.
Алла испугалась. Они оставляют ее одну?! И это после того, как Алла в очередной раз прогнала грабителей?! Какая несправедливость.
Туровский не считается. Может быть, какая– нибудь безмозглая девица и мечтала бы остаться с ним наедине, только не Алла. У нее с мозгами в этом плане все в порядке, она ни за что не попадется на крючок этого донжуана-любителя, сколько бы он ее ни обольщал. И чего смотрит своими глазищами? Думает, что она врет?!
– Я думаю, – Туровский не сводил с нее глаз, – вы сказали правду. Здесь кто-то был. Они пытались украсть картину, истинной стоимости которой не знали.
– Они ее украли, – хмыкнула Алла и села на диване, придерживая руками больную голову.
У нее от всего этого разболелась голова. Ей что, больше всех надо?! Профессор наплевал на грабителей и пошел преспокойно спать. Машка со студентом тоже. Ирина даже не вышла. Владимир снова… А если Туровский опять заподозрит его?!
– Это был фантом, – внезапно сказала Алла, натянуто улыбаясь. – Я видела непонятно кого, и вообще уже не уверена, видела ли…
– Не стоит врать, – подмигнул Андрей, – я же сказал, что верю. К тому же у меня есть возможность все проверить.
– Все проверить?
А чего, собственно, она удивляется, ведь Туровский сыщик. Пусть проверяет. Алла поговорит с Владимиром утром, попытается ему намекнуть, что в следующий раз нужно выскакивать на ее крики…
Что, она уже готовится к следующему разу?!
– Вы необыкновенная девушка, Алла.
Туровский сел рядом с ней на диван. Алла на всякий случай немного отодвинулась.
– Вы очень храбрая девушка, – продолжал тот, пододвигаясь и сверля ее глазами. – Предполагали, что грабители могут вернуться, и спустились сегодня ночью.
«Еще бы, – подумала Звонарева, – сидел бы ты на одних бананах! И не на то бы решился».
– Хорошо, что вы за ними не побежали. – Туровский взял ее руку и пожал. – Было бы очень жаль, если бы с вами что-то случилось…
Алла услышала гулкие удары собственного сердца, но руку не вырвала.
– Другая на вашем месте растерялась бы. А вы, Аллочка, увидели преступников и закричали.
Какие у него красивые глаза, как Алла раньше этого не замечала? Очень красивые, необычные: серые, мягкие, теплые, как ангорка, согревающая в холод. И руки у него загорелые, мускулистые. Сильные. И вообще… он ей верит…
– Преступников было двое? – тихо продолжал Туровский. – А что еще вы запомнили, Аллочка?
– Еще? – промямлила та. – Еще запомнила, что они были большие. Нет, один был высокий, другой поменьше. Поменьше и потолще. Такой, как я.
На этих словах Алла очнулась. Здрасте! Договорилась! Сейчас под действием этого магического взгляда скажет, что это она сама второй раз покушалась на «Восточный полдень».
– Они были разные, – сказала Алла и выдернула руку.
– У вас очень красивые глаза, – заметил Туровский.
Аллу черт дернул ответить:
– У вас тоже.
Детский сад! Она смутилась. Только этого ей не хватало! Мало ей ограблений. И вообще, ей нравится Воеводин, хоть она ему не нравится вовсе или нравится чуть-чуть. Вдруг захотелось прояснить это обстоятельство, раньше ее устраивавшее. Что-то изменилось, но Алла не уловила, что именно. Если бы не эти ночные ограбления, во время которых никто ничего не грабил, Алла занялась бы личной жизнью.
– Я вас провожу наверх, – решительно заявил Туровский, вставая.
– Нет! – пискнула Алла и вскочила. – Я сама дойду, не маленькая, – добавила она более спокойным тоном.
– Я провожу только до двери, – попытался остановить ее Туровский.
Но Алла упрямой ослицей уже неслась по лестнице на второй этаж.
Хватит ей на сегодня соблазнов! Доста-то– ч-но!
– Смешная девчонка, – улыбнулся Туровский.
Он собрал обломки стула и направился к себе.
Глава 4
«Жил-был художник один»
Деньги не принесли Ирине Ображенской того счастья, на которое она рассчитывала, выходя
