Огляделся, натянул на физиономию маску полного удовлетворения – якобы никого не увидел. И радостно, с энтузиазмом, представляя озабоченную предстоящим пиршеством девицу, попрыгал к лестнице, жеманно придерживая подол воображаемой длинной ночной сорочки. На ходу он насвистывал, беззаботно вращал глазами и облизывался.
Такой тупой физиономии Алла отродясь не видела! Это он ее так себе представляет?!
Туровский тем временем весело и беспечно прыжками дрессированного кенгуру в два захода одолел лестницу и остановился внизу. Якобы опустил подол.
– И что? – не поняла Алла.
– Вы перепрыгнули веревку! – довольно заявил тот. – А Иван Терентьевич этого сделать не смог.
– Прикольно было бы, если бы и он перепрыгнул, – хмыкнула Алла.
– Да, в его случае это был единственно правильный ход, вернее, прыжок.
Туровский моментально преобразился, заложил руки за спину и принялся смотреть на лестницу, словно ждал, когда та сама во всем признается. Алла пожала плечами и спустилась вниз.
– Ой, а что вы тут делаете, Андрей Александрович? – Из кухни показалась расфуфыренная Машка. И когда только успела! Она что, прячет косметичку в мусорном ведре или держит ее в хлебнице? – Я и не слышала, как вы подъехали. Вся в делах, все кручусь и кручусь. Кофе не желаете? Я сварю.
Туровский растаял от внимания. Аллу передернуло. Это же надо быть такой откровенной хищницей! Без стыда и совести напропалую кокетничать с мужчиной. Хотя Алла тоже пробовала с ним кокетничать, делала это исключительно ради собственной безопасности.
– Сварите, Машенька, буду вам очень благодарен, – кивнул ей Туровский.
– Аллочка, я и тебе сварю, – улыбнулась та и вернулась на кухню.
– Милая девчонка, – пробормотал ей вслед Андрей, – профессору с помощницей явно повезло. Впрочем, – он повернулся к Алле, – вы тоже мне помогли. Теперь останется немного подумать, сопоставить факты. И уточнить очередность.
– Очередность чего? – не поняла Алла.
– Очередность, с какой выскакивали из комнат перепуганные домочадцы, – пояснил Туровский.
– Я никого не пугала, – обиделась Алла.
– Разумеется, Аллочка. – Туровский поставил ее рядом с собой. – Вспомните, кто на ваш крик прибежал первым.
Ей нечего было скрывать. И честно признаться, до одури хотелось кофе. Машка отлично его варит. Алла не стала тянуть и попыталась вспомнить.
– Первым пришел Иван Терентьевич, – напрягла память Алла, – я включила свет, и он свалился…
– Я в курсе, – нетерпеливо перебил ее Туровский.
– За ним прибежал профессор, его жена, супруги Воронцовы, потом пришла Маша, за ней Костик. Владимир Аркадьевич ничего не слышал.
– Значит, – прищурился сыщик, – во всем этом светопреставлении не участвовал только он?
– Значит, он не участвовал, – согласилась Алла.
– Все понятно, – улыбнулся Туровский и направился в сторону кабинета.
– Что понятно?! – испугалась Алла. – Владимир Аркадьевич ничего к лестнице не привязывал!
– Откуда вы знаете? – остановился Андрей.
– Знаю, – испугалась Алла, – знаю! Можно у него спросить! Он весь день в комнате сидит.
– Ничего вы, Аллочка, не знаете, – ухмыльнулся сыщик. – Господин Воеводин со своей сестрой уехал в город. Так что спросим его чуть позже.
Алла проводила глазами сыщика в профессорский кабинет и морально приготовилась защищать Владимира. Она была уверена: он не способен на такие идиотские шутки, как привязывание колокольчиков и веревок к лестницам. Зачем это ему?
– И как? – поинтересовался профессор у вошедшего сыщика. – Дело продвигается?
– Все отлично, – бодро отрапортовал тот и взял протянутую ему профессором сигару.
Мужчины сели, закурили, задумались, после чего Туровский вздохнул и сказал:
– Все хорошо, она этого не делала.
– Плохо, – вздохнул профессор. – Тогда это сделал кто-то другой.
Алла ждала возвращения Ирины, сидя на своем любимом месте у окна в гостиной. Неужели она проглядела Воеводина?! Точно проглядела. Не мог нормальный мужчина сиднем сидеть в комнате, когда на улице отличная погода, а в городе полно развлечений.
В том, что она симпатичная, Алла теперь не сомневалась. Она чувствовала, что понравилась Туровскому. Женщина чувствует симпатию мужчины на уровне подсознания, как те выделяют блондинок с длинными ногами и пышной грудью. А потом говорят, что полюбили за трепетную душу и глубокомысленные глаза.
Но пусть этот мачо ни на что не надеется! Звонарева другому отдана и будет век ему верна.
Во дворе послышался шум колес. Алла замерла. Возвращалась спортивная иномарка Ирины. Вот машина остановилась на привычном месте. Тихо урча, смолк двигатель, открылась водительская дверца… Точно! Владимир ездил в город с сестрой. Как она его не заметила? Бессонная ночь…
Из автомобиля вышла Ирина и пошла открывать багажник. Владимир кинулся ей помогать. Они вместе достали оттуда что-то большое и тяжелое и понесли в гараж. Алла попыталась приглядеться, что они несли, но не успела. Ее поразил другой факт!
Она в волнении откинулась на спинку кресла.
Такого от Ирины Аркадьевны Алла не ожидала! Это что, продолжение издевательств над бедной родственницей?! Насмешка над жертвой науки?! Или что-то другое…
Ирина влетела в гостиную.
– А, Алла! – воскликнула она. – И как я тебе?
– Замечательно, – пробурчала та, видя перед собой рыжеволосую красавицу хозяйку.
– Огненные оттенки пищат этим летом. – Ирина схватилась за свои вьющиеся рыжие локоны. – Так что, милочка, мы с тобой обе пищим! Мы похожи! Правда ведь, Влад?
– Очень похожи, – усмехнулся Владимир, заходя следом за сестрой в гостиную. – Но одна из вас явно красивее. – Он подмигнул Алле.
Алла покраснела, конечно же она нисколько не сомневалась в том, что он говорил именно о ней.
– Да, я страшно красивая! – сказала своему отражению в витраже старинного буфета Ирина.
– Просто жуть, – кивнула Звонарева.
Глава 3
Дед на шум всегда выскакивал первый, как черт из табакерки
Таких обедов, как в семьях с обычным среднестатистическим достатком, в профессорском доме не было. Хозяйка днем чаще всего отсутствовала, профессор занимался научными изысканиями, на гостей и родственников никто не обращал внимания. Живут себе и живут, хлеба не просят. А если бы и просили, никто бы им не дал.
Воронцовы точно ничего не просили весь день, зато вечером наедались до отвала. И это после того, как Анестезия заявила, что после восьми часов вечера она ни росинки не кладет в рот. Зачем есть после восьми? Когда пузо набито в семь пятьдесят пять? Вот Алле приходилось гораздо хуже. Прожить на банановом суфле с утра до вечера представлялось настоящим подвигом. Ее здоровому, молодому организму требовалось гораздо больше калорий. Недоедание, как и недосыпание, помятым видом выплывает на лице, никакими тональными кремами их не замажешь. А хочется выглядеть привлекательной и соблазнительной. Разумеется, Туровский здесь совершенно ни при чем. Хочется выглядеть привлекательной и соблазнительной для другого мужчины, которому она точно нравится.
Такими мыслями Алла оправдывала свой поход на кухню после того, как Машка пронесла мимо нее в кабинет поднос с чашками со струящимся ароматным дымком.
Естественно, сближаться с Сурковой себе дороже, но так хочется с кем-то поговорить. Можно беседовать с умным человеком, с собой. Но иногда важно услышать иное мнение. К тому же до ужина еще жить и жить – целых два часа!
Устроившись на углах квадратного стола, примыкающего к белой стене из финского кафеля, девушки пили кофе. Алла не скрывала, что сыщик не понравился ей с первого взгляда.
