ЗАГАДКА ФЕСТСКОГО ДИСКА И ЗМЕЕПОКЛОННИКИ

Там я задержался подольше, обнаружив, что концепция этого города двойственности тесно связана как с небом клеток, так и с драгоценной водой.

Кецалькоатль из кодекса Виндобоненси, держащий на плечах 'небо воды', вызывал у меня в памяти часто повторяющуюся пиктограмму, которую называют 'колонной Неба', непонятной, во многом не объясненной до сих пор, как, впрочем, и парная к ней пиктограмма- 'колонна Земли'. Вот каким образом эта 'колонна Неба' изображена в кодексе Нутталь на 75-й странице:

В драгоценном сосуде – яйцеклетке, – наполненном живой водой, цитоплазмой, множество знаков, символизирующих его свойства: раскрывшаяся круглая раковинка – делящееся яйцо и остроконечная, с полосками (гены), раковинка – живчик. А третья, уже большая раковина морской улитки, выпускающая двойной росток, символизирует зародыш. Рыба над нею, как всегда, говорит о начале жизни в праокеане. Ее орлиный клюв и крыло – о глубоких основах жизни, о связи ее с Солнцем и космосом. Пернатый Змей выражает сложную символику полосчатых лент – хромосом и созидания ими тела; с этим процессом связаны 'звездные глаза' 'перемены', изменения. Наконец, Чудовище Земли, в присущем ему виде, без нижней челюсти, являет собою неживую материю, необходимую для созидания яйца, порождающего организм.

Этот организм, возводимый из обрамленных ступенчатых кирпичиков-белков, согласно 'записи' в удваивающейся полосчатой ленте – хромосоме, уже появляется из сосуда в виде горы. По поверхности вод к горе приближаются на плотах бог Солнца Уициолопочтли и Кецалькоатль в двух своих воплощениях. По некоторым комментариям, это просто рыцари, атакующие гору острова средь озера. О их нападении якобы свидетельствует в горе стрела. Я не стал ломать голову над таким объяснением, поскольку независимо от меры его справедливости оно ничем не противоречило моей концепции событий в биологическом плане. Ведь индейцы воспринимали окружающий мир в его мистической ипостаси, и обыденные земные явления представлялись им всегда отражением событий, происходящих в ином, невидимом мире.

Ну а дальше? Слева от горы с опорой на драгоценный сосуд – яйцеклетку, стоит колонна Неба. Узкая и широкая полосы на ней воспринимаются как полоски хромосомы 'х'. Ее цвета – 'черные и красные чернила' (только полосы черные, а вся она красная) – у индейцев символизируют 'знание', 'мудрость' – напоминая не забывать о самой древней и бесценной генетической 'записи'.

Вот такая колонна подпирает на рисунке небо, а небо совсем такое же, как на другой картинке, где его поддерживает Кецалькоатль. Недостает только символа Живой Воды. Одним словом, ничто не обрадовало бы Ричарда Доукинса, биолога, автора 'Эгоистического гена', сильнее…

Обнаружив таким образом еще одно подтверждение тому, что небо миштеков, по крайней мере, одно из тринадцати или, по другим источникам, – девятое, сияет внутри живых организмов, я решил заняться вопросом о нем.

После всего того, что я смог выявить относительно деления, удвоения, копирования двойника, трудно было как-то не соотнести эти биологические явления с Омейоканом – (местом Двойственности, 'на языке науатль) – самым высоким, тринадцатым небом.

'Тексты индейских информаторов' сообщают:

'…и знали толыпеки, что небес множество, говорили они, что их двенадцать, лежащих наверху.

Там живет истинный бог и его подруга,

бог небесный зовется господином Двойственности

Ометекутли,

а его спутница зовется Госпожей

Двойственности,

Омечиуатль.

Небесная госпожа речет:

над двенадцатью небесами стоит царь, стоит Господин '⁵.

К этому объяснению отец Саагун добавляет: 'Говорили, что от этого великого бога зависело существование всех вещей и что он позволял божественному существованию всего и оказывал божескую милость и сердечность, благодаря чему в утробах матерей зачинались дети ' ⁶.

Оба эти речения, наряду со многими другими, скорее всего указывают на вполне определенный характер двойственности. Я приходил к заключению, что здесь речь идет о той великой борьбе противоположностей,, которою пронизано Бытие: день и ночь, солнце и луна, дождь и сушь, жизнь и смерть, холод и тепло, добро и зло, прекрасное и безобразное, развитие и застой, правые и левые и т. д. Мне показалось, что эта двойственность у индейцев касается прежде всего биологических основ размножения. Мотив двойственности с наидревнейших времен пронизывает все культуры Мезоамерики и связан прежде всего с культом плодородия на различных ее территориях. Археолог Витрауд Цандер так писала об этом: 'Мы склоняемся к тому, чтобы поверить гипотезе, гласящей, что плодовитость является общим фундаментом и единственным источником всех традиций и проявлений двойственности' ⁷.

Если так, сказал я себе, то, исходя из того, что я уже выяснил относительно древнего биологического мышления, почему бы не употребить наиболее подходящие тут слова – 'оплодотворение' и 'репликация', которые незамедлительно переведут проблему из мистического плана в реальный мир клеток.

Так я и поступил, и тут же пара двойственных божеств пришла на память в присущей им сфере: в яйцеклетке. В ходе оплодотворения в ней встречаются две совокупленности хромосом – отцовская и материнская. Благодаря последовательным делениям остаются они и в каждой клетке тела. Любое свойство ребенка обусловлено двумя генами – 'аллелями', как называют их биологи: геном, унаследованным от матери, и геном отцовским. Понятие двойственности могло как-то объяснить природу 2-Господина и 2- Госпожи. При этом я, конечно, не забывал, что высшее, мыслящее существо сложено прежде всего из духовных начал. Двойственность глобально отразилась во всех существах на Земле: физически – в их двуполости, псикически – в инстинктивном поведении особей или в особенностях мышления и психики индивидуумов.

Ацтеки верили, что Ометекутли положил начало жизни своим дыханием. Однако что было началом жизни, как не репликация? Первые частицы в химическом 'бульоне' океана свыше четырех миллиардов лет назад начали удваиваться, создавая точные копии самих себя. Сегодня их называют генами. В этом их свойстве органического копирования кроектся причина начала и движения жизни.

В праокеане возник Омейокан – 2-Место. А самореплицирующиеся молекулы и есть 'шнуры и ленты, упавшие с неба'.

И от этого вот уровня я решил проследить структуры клеток и найти в Древней Мексике соответствующие им изображения особей, которыми можно заполнить общую картину Места Двойственности.

Итак, прежде всего гены. В кодексах они изображены в виде полосок умерших, амапамитль, и полосок на жертвенных флажках – узкой и широкой.

Гены, 'записанные' в двух нитях двойной гелисы, 'калькируются' так: молекулы ДНК расплетаются, и к каждой из нитей достраивается комплементарная нить, воспроизводя таким образом первоначальную молекулу в двух копиях. Символично это изображают раздвоенные змеиные языки тлаицко- шнтли – или узор расходящегося в виде буквы 'V' гена драгоценного орежелья, а еще – удваивающихся молекул на щитах Кецалькоатля и других богов.

Структурой более высокого порядка является хромосома – моток нитей ДНК. Хромосома, создав свою копию, некоторое время остается с нею связанной, и два змеевидных образования носят названия бивалента.

Биваленту удивительно соответствуют условные изображения змея с двумя головами или двух переплетшихся змей, или параллельно лежащих змей, глаза которых, порой чрезмерно увеличенные,' ассоциируются с дочерними клетками. Удивляет и заставляет задуматься то, что древние майя уподобляли единичного перистого змея 'живому зародышу воды'… А удвоение в таком случае подобно хромосоме как созданию, оживотворяющему 'драгоценную воду'.