перевозила деньги, товар, информацию?
— Хороший вопрос. Будем искать. Слушай, профессор, — тихо произнес Люк, — передай мои поздравления доктору Стрэйндж Скажи ей, я собираюсь поцеловать невесту.
Свитхарт что-то проворчал.
— Кстати, что ты подаришь им на свадьбу? — спросил Люк.
Вместо ответа Свитхарт повесил трубку.
Он обдумывал эту информацию, наряду с другими сведениями, полученными сегодня.
Тосиёри писал:
Следующие три часа Свитхарт просидел в полумраке, отпустив сознание в свободное плавание, но время от времени возвращая его в исходную точку — вперед, назад, вперед, назад — как дыхание, как упражнения в сумо, как медитация.
Оставаясь неподвижным, он странствовал по миру. Образы Гонконга всплыли в памяти, это место он выбрал неслучайно.
Он слышал тихий мелодичный голос, который редко позволял себе вспоминать. Колыбельная, которую мать пела ему, возвращаясь домой на рассвете.
Он вспоминал голубые волны, щекочущие кожу; духи; платье матери, которое навсегда запечатлелось в его сознании; голубое, ее любимый цвет, голубизна горных вершин, когда полуденные облака скрывают солнце и воздух становится тяжелым и плотным, голубизна павлиньих перьев, голубизна рыбы, проплывающей под слюдяной поверхностью соленой воды.
Теперь воображение странствовало между Гонконгом и Гавайями.
Его жизнь на этих островах ушла в прошлое вместе с матерью, ее любовниками, его отцом. Как обычно, выпустив из подсознания осколки воспоминаний, он удивился:
Другое видение, не столь давнее, более яркое, всплыло в сознании: два сплетенных тела.
Япония. Дождь стучит по бумажной перегородке.
Тихие голоса и запах уксуса.
Он сражен болью и гневом.
Страстное желание.
И что-то еще, какое-то иное чувство, острое, цвета чистого нефрита.
Эти чувства непривычны.
Они не радовали его.
Они нарушали его самообладание.
Пол Лэнг смотрел на компактный черный чемоданчик. Потом открыл его, вдохнул резкий, острый химический запах. Ампулы аккуратно уложены в гнезда, защитная крышка на липучке плотно держит их на месте, толстая прокладка предохраняет от поломок. Некоторые ячейки пусты.
Саманта всегда хранила этот кейс вместе со своими туалетными принадлежностями. Это аптечка, говорила она. Он верил ей. Но после ее смерти он обнаружил чемоданчик на верхней полке в ванной. Она спрятала его за коробкой с остатками пакета первой помощи. Возможно, забросила его туда в спешке, когда он однажды застал ее врасплох.
Он мог только гадать.
У него тряслись руки, дрожащими пальцами он достал самую большую ампулу. Ее уже вскрыли. Он поднес ампулу к свету и разглядел внутри почти микроскопическую пыль. Это могло быть что угодно.
В эти дни он воображал, как открывает ампулу и вдыхает содержимое. Или представлял, что кладет ее в карман, заходит в вагон метро, давит ногой.
В эти дни Лэнг многое воображал.
Но сейчас он положил ампулу обратно в ячейку, застегнул липучку, закрыл чемоданчик, упаковал его вместе с одеждой и паспортом. Он отправлялся в дорогу. В Америку. В Нью-Мексико. Он мог выиграть восемь часов и прибыть на место в шесть вечера. В четверг.
Он проделал сложную работу и выявил предательство. Американцы солгали ему, они не собирались отдавать Кристин Палмер правосудию. Она снова выйдет сухой из воды, если только он не возьмет дело в свои руки.
Он разработал план, способ установить контакт.
Застегнул сумку, выключил ноутбук.
Посмотрел на часы, оставался час на отдых. Он не стал ложиться в кровать, нашел место на полу, где умерла Саманта, лег, подтянув колени к подбородку. И закрыл глаза.
Часть III LEX CORNELIA[18]
…
…
Спецагент Даррел Хупай сделал круг вокруг квартала. Он всегда заранее чуял неприятности. В четверг, выкатившись из кровати в 6.03 утра, он почувствовал что-то неладное. Его беременная жена Джесси спросила:
— Что-то случилось, милый? У тебя такое лицо…
— Какое?
— Беспокойное.
Хупай подумал, что так он выглядит последние двадцать четыре часа, с того момента, когда Кристин Палмер появилась в поле зрения его бинокля. Проклятие, а он еще гордился, что не оставил ни одной лазейки, все учел при наблюдении. А теперь обнаружилась чудовищная черная дыра, неизвестность. Дыра в сорок пять секунд, или сорок пять минут, или семьдесят пять минут. Многое может случиться за семьдесят пять минут.
