Хупай мысленно представил все пять дверей, то есть пять выходов из дома Цели (не считая окон).
Подвальная дверь оставалась вне поля зрения. Хупай решил, что пожелай он выскользнуть из дома незамеченным, то воспользовался бы именно этой дверью.
Если ситуация позволяет — позиция наблюдателя, никаких непредвиденных обстоятельств, никаких неожиданных посетителей, — то вполне можно выбраться из дому незамеченным.
Ему пришлось признать это. Не бывает совершенной слежки, всегда найдутся дыры. Но дыра в семьдесят пять минут…
Цель могла доехать до Санта-Фе и обратно.
Она могла уехать в аэропорт.
Она могла сорваться с крючка.
Вот поэтому-то Хупай решил проверить все транспортные средства, припаркованные в радиусе пяти кварталов от дома Цели. Поиски выявили три машины со старыми номерами. Одна из них, брошенная побитая «тойота-терсел», оказалась зарегистрирована на имя жителя города Эспаньола.
Спецагент Хупай расспросил бывшего владельца, тот ВСПОМНИЛ:
— Какая-то леди купила ее у меня несколько месяцев назад, точно не помню. Я припарковал ее у шоссе с другими машинами и грузовиками, это незаконно?
Тогда спецагент Хупай спросил, помнит ли он имя этой леди.
Тот пожал плечами, затем просиял:
— Это была настоящая красотка.
Джефф Хесс, напарник Хупая, предложил оставить машину на месте и поместить внутрь «жучок». Если Цель или кто-то другой воспользуется ею, они получат сигнал и смогут взять след.
Но спецагент Хупай не удовлетворился этим решением.
— У меня такое чувство, что машина не поедет куда-то, — сказал он своему напарнику, спецагенту Уиверу.
— То есть не поедет никуда, — уточнил Уивер.
— Я так и сказал.
— Ты сказал «не поедет куда-то», это значит, что куда-то да поедет.
Они оставили эту тему.
Он чувствовал — что-то должно случиться, и необязательно приятное для него и напарников.
Это предчувствие злило его, заставляло нервничать.
Да еще другой ученый, эта рыжая морковка по имени Харрис Крэй, явился на замену доктору Томасу. И теперь доктор Крэй и доктор Палмер очень сблизились, играли в сквош и разъезжали по округе на ее небесно-голубом «ягуаре».
К тому же психологи прокололись, теперь все и вся знали о дознании в Лондоне.
Спецагенту Хупаю совсем не улыбалось засветиться перед Целью, тем более перед серийной убийцей. Отравление. Он уставился на яичницу, воткнул вилку в желток, посмотрел, как растекается желтая лужица, и отложил вилку. Есть не хотелось.
— Что? — спросила Джесси, поставив на стол апельсиновый сок. Она уперла руки в полные бедра, растопырив пальцы, словно держала глобус.
— Что — что?
— У тебя снова такое лицо.
Солнце заглянуло в потолочное окно и мягко пробудило Сильвию от мелатонинового[19] сна в 7 утра. После сырого и холодного Лондона организм никак не мог привыкнуть к сухому воздуху пустыни — все, к чему она прикасалась, искрило статическим электричеством.
На душе скребли кошки. Она прокрутила в голове вчерашнюю ссору с Мэттом. Конфликты нужны для самоутверждения. Хотелось все ему объяснить, но он уехал на работу, пока она спала. Ей хотелось спрятаться в постели и никогда не вылезать, никого не видеть.
Сильвия все еще лежала под одеялом, когда Серена принесла ей кофе, крепкого и вкусного. Выпив полторы чашки, она ощутила бодрящее действие кофеина.
Серена протянула записку от Мэтта:
Снова нахлынула пустота. Свадьба не отменяется.
Жених не бросил невесту перед алтарем.
Поступи он так, она не стала бы винить его. В эту минуту она ненавидела себя.
Когда Сильвия вышла из душа, подошла Серена, держа по свитеру в каждой руке.
— Красный или лиловый?
— Конечно же, лиловый, ты в нем неотразима, — улыбнулась Сильвия, вытирая голову — Новый?
— Папа подарил.
— Он сам выбрал? — спросила Сильвия, глядя, как лицо девочки расплывается в широкой улыбке.
— Ну, я сама выбрала, что ему выбрать.
— Хороший ход.
— Когда ты заберешь свадебное платье? Его закончили еще две недели назад. Миссис Тухильо звонила два раза. А Рози, по-моему, уже сходит с ума.
— Ты права, — удивленно сказала Сильвия, — сегодня заеду.
— Это очень важно, Сильвия. — Серена уперла руки в бока и склонила голову. Сейчас она казалась старше своих одиннадцати лет. — Надо посмотреть, как оно на тебе сидит.
— Да уж, посмотри, пожалуйста, подходит ли оно мне. Твой совет очень пригодится. — Сильвия повернулась к зеркалу и посмотрела мимо женщины в синем клетчатом халате прямо в карие глаза Серены. — Что?
— В следующую субботу ты выходишь замуж.
Снова кольнуло. Она не обратила на это внимания, чтобы не расстраивать приемную дочь.
— По-моему, ты хочешь что-то сказать, — Сильвия повернулась, присела на туалетный столик, скрестила руки. — Выкладывай.
— Ну… — Щеки Серены запламенели, как две красные розы, и она выпалила: — Вы с Мэттом хотите ребенка?
Сильвию окатила волна беспокойства. Главное, не выдавать этого, но во рту все еще оставался привкус противозачаточной таблетки, которую она проглотила пять минут назад.
— Мы подумываем об этом, — сказала она, в горле стоял комок — Почему ты спрашиваешь, милая?
— Иногда люди женятся, потому что женщина…
— Я не беременна, Серена, пока нет. — Сильвия присела на край ванны, усадила Серену рядом и обняла ее за плечи. — Мы с Мэттом хотим завести ребенка. — Она заметила беспокойство на лице девочки и спросила: — Что с тобой?
— Я хочу, чтобы у тебя был ребенок, — просияла Серена. — У меня будет маленькая сестричка или братик. — В ее голосе послышалось сомнение. — Правда?
— Конечно.
Сильвия вгляделась в лицо Серены, пытаясь угадать ее чувства по глазам, губам, наклону головы. Неуверенность, пыл, отчасти страх и гордость.
— Если у нас появится ребенок, мы все равно будем любить тебя. Ты всегда будешь моей старшей дочерью, мудрой и красивой. Я очень люблю тебя, и это никогда, никогда не изменится.
— Но ведь ты мне не родная мама.
— Нет, но мы с тобой так же тесно связаны, как любые мать и дочь. Просто немного иначе. Мы связаны судьбой и любовью.
— Судьба, — кивнула Сильвия.
— Иногда она мне снится…
