прийти и окурить палату, изгнать
— Да, пусть окурит демонов, — сказала Сильвия, закрывая глаза, — они не хотят уходить.
— Если верить доктору Кейси, у меня классические признаки острого отравления нейротоксином, — Сильвия хмуро посмотрела на Мэтта. — Парес… парестезия, восприятие холода как жара, и наоборот, головокружение, ортостатическая ги-по-тония. Состояние стабильное, я вне опасности, — сказала она, не обращая внимания на то, что запинается. — Это хорошая новость. Плохая новость — они не выяснили огран… органической структуры токсина, химического состава, не могут дать прогноз моего состояния. — Она глубоко вздохнула. — Поражение почек, печени, ЦМС, то есть ЦНС… иммунной системы. ДНК. Есть ли генетические изменения в репродуктивных органах? Неизвестно.
— Это никуда не годится.
— О чем я и говорю. Я просила доктора найти того, кто сможет ответить. Знаешь, что она сказала?
Мэтт покачал головой.
— Опять хорошая новость. Ведущий специалист по редким токсинам у нас по соседству. Доктор Кристин Палмер.
Следующим пунктом консультант из Лоренс Ливермор сообщил по телефону: «Возможности анализа экзотических культур ограничены. В настоящее время для идентификации потребуется размножение культуры в пробирке и морфологическая идентификация с помощью светового и электронного микроскопов».
Сильвия пыталась следить за потоком слов, но поняла, что для нее это непосильная задача. Она забыла этот язык.
«Мы производим полевые анализы крови по некоторым токсинам, необходимы стандартные биоанализы на токсичность самого организма. Если пользоваться простейшим методом идентификации, то есть по внешним симптомам, оказывается, что при отравлении сигуатоксином и маитотоксином характерны…»
— Сигуатоксин выделяется из рыбы, — вставила доктор Кейси.
«…недомогание, тошнота, онемение тела, звон в ушах, спазмы в желудке, диарея, зуд, атаксия, проблемы со зрением…»
Список бесконечен.
Сухое деловитое повествование продолжалось: «Если в состав токсина входит аминопергидроликиназолин… сходный по параметрам с сакситоксином… который использовали в экспериментах с нервнопаралитическим газом… производное от тетродотоксина, полученного из рыбы фугу… начинается с онемения лица и конечностей, затем ощущение легкости и полета, тошнота и диарея, под конец цианоз, гипотония, конвульсии, возможно, остановка сердца».
Консультант перевел дух. «Таковы симптомы при отравлении обычным токсином, но не исключено, что доктора Стрэйндж отравили искусственно созданным токсином, специально выведенным мутантом, если хотите».
Тишина. Доктор Кейси спросила:
— Если дело обстоит так, то каковы могут быть последствия? Каковы ваши прогнозы?
— Хороший вопрос, — отозвался консультант. — Мы с большим интересом будем следить за течением болезни доктора Стрэйндж.
Она чуть на стенку не лезла.
Ей говорили, что «постоянная раздражительность» — неврологический симптом, последствия отравления.
Она угрожала взять заложников, предупреждала, что подаст в суд, если ее не выпустят.
«Гнев», еще один симптом.
На следующий день после возвращения в мир живых она впала в депрессию. Подсчитала, что потеряла девять дней жизни.
«Перепады настроения», сказали ей. Тоже симптом.
Она молча проклинала всех, не в состоянии запомнить имена, она не хотела услышать, что провалы в памяти — еще один (возможно, худший) симптом.
— Выпустите меня отсюда.
Никто ее не слушал.
В конце концов на пороге палаты появился Свитхарт.
— А я все гадала, когда ты покажешься. — Сильвия пристально посмотрела на него, замечая, как напряженно он держится. — Или ты хотел дождаться похорон?
Он ничего не ответил. Молчание затянулось, она пожала плечами.
— Так ты их уже пропустил. Меня похоронили на прошлой неделе.
Он сел на стул в ногах кровати. Лицо спокойно, будто поверхность озера, глаза — гладкие черные камни.
— Я думал, что потерял тебя, Сильвия.
Она перевела взгляд на резкие тени на стене:
— Ты не ошибся.
— Это моя вина. Я не должен был оставлять тебя без защиты. — Он сказал это спокойно, без драматизма, но слова повисли в воздухе. — Я несу полную ответственность за случившееся.
Она попыталась что-то ответить, но не смогла, понимая, что ждала от него этих слов. Но когда они прозвучали, ей стало неловко.
Он подбирал слова.
— Если это что-то меняет, дело здесь не только в Палмер. — Он помолчал и продолжил: — Есть результаты…
— Меня не волнуют твои результаты, — тихо сказала Сильвия.
— Я понимаю. Я говорил с твоими врачами, с доктором Кейси. — Он запнулся. — Прости за все, мне очень жаль.
— Тебе жаль… — ее гнев проходил. — Я не понимаю, кто я. Я путаюсь в словах.
— Наверно, со временем это пройдет.
Она изучала его лицо.
— Мой мир изменился. Назад пути нет.
Свитхарт попытался взять ее за руку, но она отодвинулась. Оцепенение. Какая-то часть ее умерла.
— Я в долгу перед тобой.
— Да, ты мне должен. Ты с самого начала должен был сказать мне правду.
Теперь он посмотрел на Сильвию. Лицо открыто, таким она его никогда не видела. И выражает глубокое раскаяние.
— Ты права. Я должен сказать тебе правду, это самое меньшее, что я могу сделать.
Свитхарт вернулся менее чем через час в сопровождении Дэррила Хупая. Спецагент сжимал в руках букет увядших маргариток.
— Это не личный разговор… — произнесла Сильвия.
— Не личный, — подтвердил Свитхарт. Хупай закрыл дверь и встал прямо перед ней.
Сильвия закрыла глаза, перевела дыхание. К чему такие приготовления? Какие новости они собираются ей поведать?
— У нас сложная ситуация, — сказал Свитхарт. — Из Б-30 пропала засекреченная информация.
— Палмер что-то украла?
— Не Палмер, — покачал головой Свитхарт, — но исчез жесткий диск из ее компьютера.
— Исчез?
— Помнишь пожар Серро Гранде? Тогда диск с секретной информацией исчез на три недели, потом снова вернулся.
