— Прошу!
Попф механически взял предложенную сигарету, посмотрел на нее с удивлением и вернул, промолвив:
— Благодарю вас, сударь, я не курю.
Незнакомец принял обратно сигарету, положил ее в портсигар, а сам закурил свою и, выпустив несколько колечек голубоватого дыма, проворчал:
— Четырнадцатый век, не правда ли?
Попф глянул на него. Незнакомец был не на шутку взбешен.
— Похоже, — ответил ему Попф. — Радиофицированное средневековье.
— Остается только, чтобы вас сожгли на костре из ультрафиолетовых лучей… или привязали за ноги к двум самолетам… — подхватил незнакомец и зло усмехнулся. — Анейро! — буркнул он после короткого молчания и протянул Попфу руку.
Попф понял, что незнакомец представляется, пожал ему руку и сказал:
— А меня зовут Попф, Стифен Попф.
— Знаю. И еще вас зовут «крысиный доктор». — Анейро говорил без тени улыбки, и Попф не понял, надо ли ему обижаться на эти слова. — Судя по всему, что мне о вас известно, доктор, вы вполне приличный парень. И если у меня под шляпой не котелок с кукурузой, а голова с мозгами, то вам, мне кажется, сейчас не очень весело.
Анейро снова вынул портсигар и предложил Попфу закурить. Он забыл, что только что предлагал Попфу сигарету.
— Благодарю вас, сударь, я не курю, — повторил доктор Попф. — А насчет моего настроения нетрудно догадаться.
— …Проверьте себя, свою жизнь, свои помыслы и побуждения! — орал репродуктор. — Подумайте и скажите, не обосновался ли сатана в нашем городе!..
Снова множество глаз уставилось на доктора Попфа.
— Я хотел бы предупредить вас, — сказал Анейро, — я только вчера из тюрьмы. Если вас почему-либо не устраивает общество забастовщика, я уйду…
— А мне остается предупредить вас, что я слуга сатаны, его бакбукский контрагент, — криво усмехнулся Попф. — Так что, если вас не устраивает компания слуги дьявола, я тоже согласен уйти…
Только сейчас он вспомнил, что у него в кармане сохранились еще два извещения. Он сказал Анейро:
— Прошу прощения. Я на одну минуточку.
Встал со скамейки и, провожаемый внимательными взорами всего сквера, пошел к рекламной тумбе, видневшейся у входа в сквер. Спокойно расправив оба извещения, он аккуратно, каждое шестью кнопками, прикрепил их к тумбе и так же спокойно вернулся на свое место.
— О чем это вы? — спросил его Анейро, кивнув в сторону тумбы.
— Чтобы не забывали, что седьмого я начинаю массовые инъекции эликсира.
— Вы думаете, что эти лавочники пойдут к вам после таких волнующих проповедей?
— Я не думаю, что весь город состоит из идиотов, — ответил Попф.
— Не будьте ребенком, доктор! — кротко заметил ему Анейро. — Не так уж много в Бакбуке людей, верящих в существование сатаны…
— Тем более, — сказал Попф.
— …Но еще меньше людей, которые захотят ссориться с церковью, с мэром и прочим земным и небесным начальством из-за телки или свиньи.
— Я не думаю, что весь город состоит из трусов.
— Вы не должны на меня обижаться, — сказал тогда Попфу Анейро, — но вы не по годам наивный человек.
Попф раздраженно промолчал.
— Но в данном случае, — как ни в чем не бывало продолжал Анейро, — в данном случае вы, кажется, действительно не ошиблись. Я убежден, что найдется сотня-другая людей, которые, несмотря на всю эту пакостную шумиху, не побоятся прийти к вам… Только уж, конечно, придется для этого поработать — и здорово, между нами говоря, поработать…
— У меня нет ни денег, ни желания нанимать маклеров, которые сгоняли бы ко мне клиентов, — вызывающе заявил Попф, решивший, что Анейро навязывается к нему в контрагенты.
— У вас отвратительный характер, доктор, — спокойно ответил ему Анейро. — Будь я помоложе, я бы на вас рассердился. При чем здесь разговор о маклерах? Речь идет о том, чтобы не дать всей этой банде затоптать хорошего ученого вместе с его изобретением.
— Вы имеете отношение к науке? — оживился Попф.
— Самое непосредственное, — ответил Анейро очень серьезно. — Я коммунист.
— Я очень далек от политики, — поспешил доктор предупредить своего собеседника. — Я ученый и только ученый. Прошу вас учесть это, господин Анейро.
— Но политика очень близка к вам, господин Попф. Впрочем, я и не собираюсь вовлекать вас в нее.
