– Есть. Так что это за формуляры?
– В первом вы своей подписью подтверждаете, что вам известно: данное учреждение является некоммерческой корпорацией и поступления от азартных игр идут на благотворительные цели… Что вы смеетесь? Я в центре Хамдена построил церковь Пресвятой девы.
– А второй? Очень уж длинный.
– Это для нашей картотеки. Свидетельство о вашем членстве. За пятьсот долларов вы становитесь партнером. Здесь все партнеры… На всякий случай.
– На какой случай?
– На тот случай, что если это случится с нами, то случится и с вами. Особенно если что-то попадет в газеты.
Эйвонский клуб любителей плавания, несомненно, предназначался для купания. Огромный бассейн вытянулся в длину на расстояние около двухсот футов, не считая расположенных за ним на дальней стороне десяти кабинок для переодевания.
Пляжные кресла и столики были разбросаны на покрытых травой газонах сразу же там, где кончались выложенные плиткой подходы к бассейну, и подсветка из-под воды придавала всему манящий и чарующий вид. Все это великолепие находилось справа от прохода. Слева Мэтлок мог в полной мере разглядеть то, что снаружи только слегка угадывалось. Гигантский, натянутый из зеленых и белых полос тент вздымался над дюжинами столиков. На каждом столике была лампа в виде канделябра, а по всему периметру, на безопасном расстоянии, горели факелы. В дальнем конце находился длинный стол, заставленный всевозможной снедью и закусками. К столу примыкал бар, возле которого толклись парочки. Эйвонский клуб явно производил впечатление места, куда вполне можно прийти с семьей. Проход вел дальше к задней части комплекса, где находилась такая же приземистая постройка из белого кирпича, как и главное здание. Над большими, покрытыми черной эмалью двойными дверями была деревянная вывеска, выполненная вязью в староанглийском стиле: «Эйвонский профилакторий». В эту часть клуба любителям поплавать приводить семью не рекомендовалось.
Мэтлоку показалось, что он снова в сан-хуанском казино – собственно, ни в каком другом игорном заведении он и не бывал. Толстый ковер поглощал практически все звуки. Слышались лишь пощелкивание фишек да приглушенное отрывистое бормотание игроков. Вдоль стен стояли столы для крепса[14], в центре – рулетки и игральные автоматы и тут же на возвышении касса. Обслуживающий персонал был в смокингах, вышколенный и постоянно начеку. Посетители держались менее официально.
Служащий у железной решетки, с благодарностью принявший от Мэтлока хрустящую пятидесятидолларовую купюру, провел его к полукруглой стойке перед кассой и сказал человеку, который пересчитывал какие-то бумажки:
– Это мистер Мэтлок, личный друг… Прошу любить и жаловать.
– Само собой разумеется, – улыбнулся тот.
– Извините, мистер Мэтлок, – тихо произнес служащий. – На первый раз никаких чеков.
– Естественно. Но я хочу сначала осмотреться…
– Конечно. Освоиться, так сказать, с обстановкой… Прямо вам скажу: это не Вегас. По большей части – между нами, конечно, – это детские игры. Я имею в виду – для такого человека, как вы. Ну, вы меня понимаете.
Мэтлок его прекрасно понимал. В Эйвоне пятидесятидолларовые бумажки на чай обычно не дают.
За три часа двенадцать минут он проиграл четыре тысячи сто семьдесят пять долларов. (Правда, один раз пришлось поволноваться – ему вдруг повезло в крепс, и он выиграл около пяти тысяч.) Именно такое начало и могло привести его к цели. Он достаточно часто подходил к кассе и заметил, что здесь покупают фишки в среднем на двести-триста долларов. В его же планы такие «детские игры» не входили. Поэтому в первый раз он купил фишек на полторы тысячи долларов, потом – на тысячу и в третий раз – на две тысячи.
Около часа ночи он сидел в баре и со смехом рассказывал Джакопо Бартолоцци о своем проигрыше.
– Ну, вы молодчина, – сказал Бартолоцци. – Другой, если бы просадил такую кучу денег, уже небось вопил бы, что его ограбили. Пришлось бы показать ему кое-какие бумаги, которые лежат у меня в кабинете.
– Не волнуйтесь. Я все отыграю… Может быть, я завтра снова приду.
– Давайте в понедельник. Завтра у нас только плавают.
– Почему это?
– Воскресенье. Святой день.
– Ах ты черт! А у меня как раз приятель из Лондона прилетает. В понедельник его здесь уже не будет. Очень серьезный игрок.
– Тогда я позвоню Шарпу в Виндзор-Шоулз. Для него святых дней не существует. Он еврей.
– Буду очень благодарен.
– Я, может, и сам туда заскочу. Жена смывается на какие-то благотворительные собрания.
Мэтлок взглянул на часы. Вечер прошел хорошо. Первый шаг сделан. Стоит ли испытывать судьбу?
– Единственное затруднение: когда приезжаешь куда-то, долго приходится искать.
– В смысле?
– Я ведь с девушкой приехал. Она сейчас спит: устала с дороги. Так вот у нее травка кончилась – самая обычная травка. И я ей обещал достать.
– Ничем не могу помочь, Мэтлок. Я здесь ничего не держу – у нас днем бывает много детей, так что сами понимаете. Правда, есть несколько пилюлек. Но иголок никаких. Пилюльки хотите?
– Нет, только травку. Другого я ей не разрешаю.
– И правильно делаете… Вы сейчас куда?
– Обратно в Хартфорд.
Бартолоцци щелкнул пальцами, и возле них немедленно появился огромный бармен. Мэтлок подумал: до чего нелепо, когда такой коротышка командует людьми. Бартолоцци велел бармену принести бумагу и ручку.
– Вот возьмите адрес. А я позвоню. Они открыты всю ночь, к тому же это у самого шоссе. Второй этаж. Спросите Рокко. У него есть все, что вам нужно.
– Ну вы просто гений, – искренне восхитился Мэтлок.
– За четыре косых в первый же вечер вам полагаются льготы… Да, вы ведь так и не заполнили заявление о приеме. Перебрали малость, а?
– Вам же не нужны сведения о моей кредитоспособности. Я плачу наличными.
– Интересно, где вы держите свои денежки?
– В тридцати семи банках – отсюда до Лос-Анджелеса. – Мэтлок поставил стакан и протянул Бартолоцци руку. – Неплохо я у вас развлекся. Завтра увидимся?
– Конечно, конечно! Я вас провожу. Не забывайте меня. Не оставляйте все у Сэмми. Возвращайтесь к нам.
– Даю слово.
Они пошли по дорожке под навесом, и толстый итальянец положил руку на поясницу Мэтлока – в знак дружбы. Ни один из них не заметил за ближайшим столиком хорошо одетого человека, тщетно щелкавшего пустой зажигалкой. Когда они прошли мимо его столика, он сунул зажигалку в карман, и женщина, которая сидела напротив, поднесла к его сигаре спичку. Спокойно улыбнувшись, она спросила:
– Ну что, снял?
– И даже крупным планом! – тихо рассмеялся человек. – Не хуже самого Карша![15]
Глава 20
Если Эйвонский плавательный клуб был удачным стартом, то Хартфордский охотничий клуб под неусыпной опекой Рокко Айелло был первым этапом многодневной гонки. Путь к Нимроду теперь представлялся Мэтлоку гонкой, которая закончится через две недели и один день, когда где-то в окрестностях Карлайла соберутся нимродовцы и мафиози. А для Мэтлока она закончится, когда он увидит у
