Пошатываясь, женщина тем не менее решительно шагнула к нему.
– Я сам как раз пытаюсь выяснить то же самое.
– Я могу тебе помочь. Ты ничего не знаешь. А мне известен план, я знаю в лицо тех, кто на тебя охотится.
– Тебе же будет хуже, – довольно резко заметил Джэнсон.
– Пожалуйста!
Женщина бросила на него взгляд, полный отчаяния. Казалось, до сих пор в своей профессии ей не приходилось сталкиваться даже с тенью сомнения – и сейчас она не имела понятия, как справиться с обрушившимися на нее со всех сторон вопросами.
– Даже не думай, – сказал Джэнсон. – Сейчас я собираюсь угнать машину. Это уголовно наказуемое деяние, и каждый, кто будет находиться в этот момент со мной, автоматически становится соучастником. Как тебе нравится такая перспектива?
– Хочешь, я сама угоню машину, – хрипло промолвила женщина. – Слушай, я не знаю, куда ты направляешься. Мне нет до этого никакого дела. Но если ты сейчас уйдешь, я никогда не узнаю правду. Я
– Ответ по-прежнему «нет», – отрезал Джэнсон.
У него в виске снова запульсировала боль. Взять эту женщину с собой будет полным безумием. Это очевидно.
Но, быть может, даже в безумии есть какой-то смысл.
– О боже! О
– О чем это вы?
Тон Дугласа Олбрайта был жестким, но и ему не удалось скрыть свое беспокойство.
– Вы еще не знаете?
– Нет, я уже слышал о Шарлотте. Это ужасно. Несчастный случай. Для нас это большой удар.
– Значит, вы ничего не знаете!
– Успокойтесь и говорите нормальным языком.
– Сэнди Хилдрет…
– Нет!
– Его лимузин только что выловили из реки. Этот треклятый бронированный лимузин. Он лежал на дне Потомака. Сэнди нашли на заднем сиденье. Захлебнувшегося!
Длинная пауза.
– О господи! Этого не может быть.
– У меня перед глазами полицейский отчет с места происшествия.
– А что, если это несчастный случай? Какое-то немыслимое, кошмарное совпадение?
– Несчастный случай? О да, внешне все именно так и выглядит. Водитель превысил скорость, очевидцы видели, как машина сорвалась с моста. Как и в случае с Шарлоттой Энсли – какой-то таксист потерял управление, совершил наезд и скрылся. А теперь еще Ониси.
– Труп Каца обнаружили сегодня утром.
– Боже милосердный…
– На углу Четвертой улицы и Л-стрит, в трущобах Северо-Востока.
– Черт побери, что он
– Согласно заключению коронера, в его крови был обнаружен фенилциклодин. ФЦД – «ангельская пыльца». И много другой дряни. По версии полиции, Кац умер от передозировки наркотиков, как раз у дверей притона. «Такое у нас случается сплошь и рядом», – сказал один из патрульных.
– Кац? Но это же
– Разумеется, безумие. Но внешне все выглядит именно так. А главное то, что в течение двадцати четырех часов убиты три ключевые фигуры нашей программы.
– Господи, вы правы, – нас убирают одного за другим. Кто будет следующим? Я? Вы? Дерек? Государственный секретарь? Сам президент?
– Я уже говорил с ними по телефону. Все пытаются не поддаваться панике, но только это у них плохо получается. Дело в том, что мы уже помечены. Мы находимся в списке тех, чья жизнь под угрозой.
– Но этого же не может быть! – взорвался Олбрайт. – Никто о нас ничего не знает. Нас ничего не связывает! Ничего, кроме самой строго охраняемой государственной тайны Соединенных Штатов!
– Давайте уточним: если о программе известно хотя бы одному постороннему,
– Подождите…
– Вы поняли, кого я имел в виду.
– О боже, но что же мы сделали?
– Он не просто перерезает нитки. Он убивает всех, кто за них дергал.
Глава двадцать первая
Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густую листву шелковиц и высоких сосен, укрывших своими ветвями коттедж. Как же хорошо он вписывается в окружающую природу, с удовлетворением отметил Джэнсон, возвращаясь в дом. Он только что прогулялся пешком по горной тропе до крохотной деревушки, расположенной в нескольких милях ниже по склону, и вернулся с полной сумкой продуктов и охапкой свежих газет: «Иль Пикколо», «Коррьере делл'Альпи», «Ла Репубблика». Суровость наружных каменных стен коттеджа смягчалась внутри дорогой деревянной обшивкой и плиткой теплых терракотовых тонов; фрески на потолке, казалось, относились к другой эпохе и совсем к другой жизни.
Войдя в комнату, где все еще спала женщина, Джэнсон приготовил холодный, влажный компресс. Лихорадка спадала: время и антибиотики оказали свое действие. И на него самого время также произвело благотворный целительный эффект. Дорога на машине до этого коттеджа, расположенного в горах Ломбардии, заняла всю ночь и часть утра. Большую часть пути женщина провела без сознания и очнулась только тогда, когда до цели путешествия оставалось лишь несколько миль. Вокруг простирался безукоризненно прекрасный пейзаж Северной Италии – желтые поля созревающей кукурузы, рощи каштанов и тополей, древние церквушки с современными шпилями, виноградники, замки, взобравшиеся на неприступные скалы. Вдалеке, у самого горизонта, стеной поднималась неровная голубовато-серая полоса Альп. Но когда они наконец добрались до коттеджа, стало ясно, что перенесенный ад не прошел для женщины бесследно, оставив раны, о глубине которых она и не догадывалась.
Джэнсон несколько раз заходил ее проведать, и каждый раз он видел, что она крутится и мечется в кровати, вся во власти кошмарных сновидений. Она стонала, вскрикивала, время от времени выбрасывала руку.
Джэнсон осторожно положил тряпку, смоченную в холодной воде, ей на лоб. Женщина вздрогнула; с ее уст сорвался жалобный, протестующий стон. Закашляв, она открыла глаза. Быстро наполнив стакан водой из графина у изголовья кровати, Джэнсон протянул его женщине. До этого каждый раз, напившись, она падала на подушку и тотчас же забывалась глубоким, тревожным сном. Однако на этот раз ее глаза остались открытыми. Их взгляд был осмысленным.
Джэнсон снова наполнил стакан, и женщина выпила воду, ровными глотками, без его помощи. Силы постепенно возвращались к ней. Она посмотрела на Джэнсона.
– Где? – спросила женщина, и это слово-вопрос потребовало от нее огромных усилий.
– Мы в коттедже, принадлежащем одному моему другу, – объяснил Джэнсон. – В Ломбардии. В округе Брианца. В десяти милях к северу отсюда Лаго-ди-Кома. Место очень уединенное, очень спокойное.
Отвечая ей, он обратил внимание на то, что состояние ссадин и синяков еще больше ухудшилось; но это свидетельствовало о начале выздоровления. Впрочем, даже эти страшные напоминания о встрече с Ратко не могли скрыть простую красоту молодой женщины.
– Давно… здесь?
