Завещание Холкрофта

замешанным в это дело.

– Вы постоялец этого отеля?

– Да. Я сам из Берлина. Часто приезжаю в Женеву. Совесть велит мне сейчас же идти в полицию и сообщить им все, что я знаю. Но мой адвокат говорит, что мое признание может быть неверно истолковано. Я здесь по делам, и это может мне повредить. И все же я обязан сообщить…

– Какого рода информацией вы располагаете?

Эрих печально посмотрел в глаза журналисту:

– Я, скажем так, был близко знаком с убитым.

– И что?

– Только не здесь. Мой адвокат велел мне держаться в стороне от всего этого.

– Вы хотите сказать, что замешаны в случившемся?

– О, нет, слава богу! Ничего подобного, вовсе нет. Просто я располагаю… кое- какими сведениями. Возможно, я даже мог бы назвать пару имен. Но неофициально – на то есть свои… причины.

– Если вы в этом деле не замешаны, я обещаю хранить в тайне источник полученной от вас информации.

– Это все, о чем я прошу. Дайте мне две-три минуты подняться в номер за пальто. Затем я спущусь и выйду на улицу. Следуйте за мной вниз по склону холма. Я найду укромный уголок, где мы сможем поговорить. Но не подходите ко мне, покуда я не позову.

Журналист кивнул. Кесслер направился к лифту. Он прихватил пальто и два револьвера, принадлежность которых установить будет невозможно. Небольшая задержка лишь заставит Холкрофта понервничать. Это было ему на руку.

Ноэль ожидал в подъезде дома напротив отеля. Кесслер должен был получить его устное послание еще пять минут назад. Что его задерживает?

Вот он, наконец-то! Массивная фигура, спускавшаяся по ступеням главной лестницы «Д'Аккор», могла быть только им: громоздкие очертания, неспешная поступь, тяжелое пальто… Ага, вот в чем дело – Кесслер поднимался к себе в номер за пальто.

Холкрофт наблюдал, как Эрих царственно двинулся вниз по дорожке, вежливо раскланиваясь со встречными. «Кесслер – человек благовоспитанный, – подумал Ноэль, – и, вероятно, не поймет, почему его использовали как приманку». Подобные соображения были не свойственны его натуре. Как не свойственно Холкрофту было использовать кого-либо в качестве приманки. Но теперь все стало иным, чем прежде. И нынешние его действия были для него теперь естественны.

И идея оказалась удачной. Сработало, черт побери! Некий мужчина лет эдак тридцати пяти тоже спустился по главной лестнице, взглянул прямо в направлении удаляющейся фигуры Кесслера и медленно – слишком медленно для человека, направляющегося куда-то, – пристроился в хвост Кесслера на достаточном расстоянии, чтобы не быть замеченным.

Теперь только бы Кесслер выполнил все, как ему было велено. Авеню, пересекавшая внизу улицу де Гранж, была застроена по обе стороны старыми трехэтажными домами, которые были вылизаны и сдавались под дорогие офисы. После пяти вечера там все вымирало. Ноэль хорошо выполнил свое домашнее задание, от которого зависела поимка убийцы из «Нахрихтендинст». Одного пойманного будет достаточно: тот выведет его на остальных. Он не исключал возможности ради нужных ему сведений свернуть этому типу шею. Или высадить тому глаза выстрелами.

Ноэль ощупал у себя в кармане пистолет и не спеша пустился по своей стороне улицы вслед за Кесслером и его преследователем.

Через четыре минуты Кесслер закончил спуск и свернул налево. Незнакомец, идущий за ним по пятам, сделал то же самое. Холкрофт дождался, покуда они оба не скроются за поворотом, пропустил транспорт и пересек перекресток с тем расчетом, чтобы по-прежнему оставаться на противоположной от них стороне и продолжать наблюдение.

Вдруг он застыл на месте. Кесслер исчез.

Его преследователя тоже нигде не было.

Ноэль пустился бежать.

Кесслер, повернув налево и пройдя метров пятьдесят по слабо освещенной улице, вынул из кармана зеркальце и посмотрел назад. Журналист по-прежнему следовал за ним, Холкрофта же в поле зрения не было. Необходимо было действовать без промедления.

Слева открывался тупичок, предназначенный для парковки двух-трех автомашин. Цепь, ограждавшая его, указывала на то, что стоянка эта находится в частном владении. Сейчас машин на ней не было. В тупичке было пусто и темно. Очень темно. Идеальное место. Кесслер с трудом перешагнул через цепь и поспешил к стене в глубине тупика. Сунув руку в карман, чтобы извлечь один из припасенных пистолетов – первое оружие, которым ему предстоит воспользоваться в своей жизни. Вытаскивая его, он немного замешкался: глушитель зацепился за подкладку, и пришлось с силой потянуть за рукоять.

– Сюда! – позвал он достаточно громко, чтобы газетчик услыхал его. – Здесь мы сможем поговорить, не попадаясь никому на глаза.

Журналист тоже перемахнул через цепь и пытался разглядеть его в темноте:

– Где вы?

– Здесь. – Эрих, подняв пистолет, ожидал приближения журналиста. Когда тот оказался на расстоянии нескольких шагов от него, Кесслер выстрелил в смутный силуэт – туда, где у того различалась шея. Пистолет с глухим звуком выплюнул пулю. Свист воздуха, выходящего из пробитого горла журналиста, эхом отразился от стен окружающих стоянку домов. Газетчик упал. Эрих еще раз нажал гашетку, целясь жертве в голову.

Затем он скрутил с пистолета глушитель, обыскал одежду убитого и отшвырнул найденные бумажник и блокнот далеко в сторону. Вынул из левого кармана своего пальто второй пистолет, вложил его в начавшую костенеть руку репортера, так чтобы указательный палец лежал на курке.

Все так же стоя на коленях, Эрих разодрал у себя на груди рубашку и оторвал две пуговицы на пальто. Что было сил потер ладонью о грязный, пропитанный мазутом асфальт стоянки и вымазал себе лицо.

Теперь он был готов. Эрих поднялся с колен и подскочил к огораживающей стоянку цепи. Поначалу он не увидел Холкрофта, но вскоре заприметил его. Американец, замерший на мгновение под уличным фонарем, снова пустился бежать со всех ног. Пора.

Кесслер опять подошел к убитому, нагнулся, взял его руку с зажатым в ней пистолетом в свою и, повернув оружие дулом в небо, нажал своим указательным пальцем на мертвый палец газетчика, лежащий на спусковом крючке. Пистолетный выстрел грянул громко, усиленный эхом каменных стен. Эрих еще дважды нажал на спуск, отпустил руку убитого и поспешно вынул из кармана собственный пистолет.

– Ноэль! Ноэль! – закричал он, прислоняясь спиной к стене и всем своим грузным телом оседая на асфальт. – Ноэль, где ты?

– Эрих?! О господи!.. Эрих? – голос Холкрофта раздался совсем неподалеку, через секунду еще ближе.

Кесслер навел свой пистолет уже без глушителя на вырисовывавшуюся перед ним во мраке гору мертвой плоти. Он должен был сделать еще один, последний выстрел – и он сделал его, как только в проеме между домами в слабом свете показался силуэт Холкрофта.

– Эрих!

– Я тут… Он хотел убить меня… Ноэль, он хотел убить меня!

Холкрофт наткнулся на цепь, перепрыгнул через нее и бросился к Кесслеру. Став подле него на колени, он выдохнул:

– Кто? Где?

– Вот там… Иоганн заставил меня носить при себе оружие… И вот я выстрелил. У меня не было выбора!

– С вами все в порядке?

– Похоже… Он шел за мной. Он знал про вас. «Где он?.. Где X.?.. Где Холкрофт?» – стал допытываться он. Он повалил меня наземь…