Протокол «Сигма»

Это все пустяки. Хуже то, что эта проклятая штука находится в тени.

– О вас говорят как о самом лучшем специалисте, – с кислой миной процедил первый из бизнесменов. – Во всяком случае, вы наверняка самый дорогой из всех.

– Это-то мне известно, – пробормотал техник. – Все верно. Что ж, я попробую повысить контрастность. – Он щелкнул по разворачивающемуся меню, и с верхней кромки экрана спустилась темная полоска с надписями: «Резкость», «Масштаб», «Цвета» и «Контраст». Щелкая по значку «+», он начал просветлять тень, и вскоре на листке бумаги, который рассматривал стоявший в банковском хранилище человек, возникли какие-то тени. Затем, набрав на клавиатуре число, техник увеличил масштаб. После этого он сделал изображение более контрастным и с помощью команды «Резкость» увеличил четкость изображения.

– Ну, вот, – сказал он.

– Вы можете разобрать, что он читает? – спросил второй из заказчиков.

– Вообще-то это фотография.

– Фотография?

– Именно. Старая. Групповой снимок. Много старомодно одетых мужчин. Похоже на собрание бизнесменов. Пара немецких офицеров. Да, несомненно, групповой снимок. Горы на заднем плане…

– Вы можете выделить их лица?

– Если вы дадите мне минутку-дру… сейчас-сейчас… вот и готово. – Он еще больше увеличил фотографию, так что она развернулась на весь экран. – Здесь написано: «Цюрих, 1945»… И еще «Сиг…» Не могу разобрать.

Второй мужчина поглядел на первого.

– О, боже… – Он подошел к монитору и наклонился, вглядываясь в экран.

– Кажется, «Сигма АГ», – произнес техник.

– Он вышел на это, – пробормотал второй клиент на ухо первому.

– Как я и думал, – ответил тот.

– Ладно, – сказал технику второй. – Я хочу, чтобы вы напечатали копию этой фотографии. И еще мне нужен хороший портрет этого парня, самый лучший, какой только вам удастся сделать.

– Сделайте пятьдесят копий, – добавил первый, поднимаясь со стула.

Второй вернулся к своему коллеге.

– Необходимо распространить извещение, – негромко произнес он. – Принятые нами меры предосторожности оказались недостаточными. Американец превратился в серьезную угрозу.

Вашингтон, округ Колумбия

Анна Наварро, наклонившись вперед, сидела в кресле. Кабинет Алана Бартлета выглядел столь же безупречно, как и всегда, и выражение лица его хозяина было, по обыкновению, совершенно непроницаемым.

– Я проследила движение денег Роберта Мэйлхота от Национального банка Новой Шотландии до счета на Каймановых островах, но там, боюсь, уперлась в тупик, – сказала Анна. – Один из источников, которые у нас там есть, подтверждает, что этот счет указывает на недавнюю деятельность, связанную к тому же с одним из фондов Проспери. Но там, как я уже сказала, след денег начисто простыл. Узнать, откуда пришли деньги, это одно дело. А выяснить, откуда они там появились, – совсем другое. Следует ли нам начать работать по обычным каналам?

– Об этом и речи быть не может, – с легкой, но вполне уловимой злостью в голосе ответил Бартлет. – Такая работа поставит под удар всю операцию, и любой, кто хоть как-то заинтересован в том, чтобы прекратить расследование, без труда сумеет это сделать. Кроме того, мы не вправе подвергать опасности жизни других людей, которые именно поэтому могут попасть под удар.

– Я понимаю, – сказала Анна. – Но я к тому же не хочу повторения асунсьонской истории. Это та цена, которую вы платите за то, что входите с черного хода. Тот, кто стоит за этим… за неимением лучшего слова, скажем, заговором, судя по всему, обладает достаточно большим влиянием, чтобы остановить нас.

– Допустим. Но перевести это дело на уровень A-II – санкционированное расследование – все равно что дать объявление в «Нью-Йорк таймс» или же прямо рассказать нашим объектам о начатом расследовании и о том, на что оно направлено. Мы не можем быть уверены в том, что в разведывательных организациях нет людей, работающих по этому делу на обе стороны.

– Но ведь A-II – это высокопривилегированный уровень. Я не согласна…

– Вижу, что не согласны, – ледяным тоном откликнулся Бартлет. – Может быть, я ошибся и в глубине души вы на самом деле лояльный бюрократ?

Анна не обратила внимания на колкость.

– Мне приходилось участвовать во многих международных расследованиях, в том числе и в расследовании убийств, которые удалось сохранить полностью конфиденциальными. Особенно в тех случаях, когда мы считали, что к делу может быть причастен кто-то из правительства. Скажем, в Сальвадоре, когда правительственные чиновники убили американцев, чтобы скрыть…

– Как вы знаете, агент Наварро, я глубоко ознакомился с вашим предыдущим опытом работы, – не скрывая нетерпения, заявил Бартлет. – Вы говорите об одном иностранном правительстве. А я – о полудюжине, если не больше. Тут есть некоторая разница.

– Вы сказали, что теперь жертва оказалась в Осло?

– Да, согласно нашим самым последним разведывательным данным.

– В таком случае мы должны организовать через аппарат министра юстиции и генерального прокурора[37] прямое обращение на самом высоком уровне в аппарат норвежского государственного прокурора, требуя сохранения абсолютной секретности.

– Нет. Слишком уж велика опасность от прямого обращения к норвежским властям.

– Тогда я хочу увидеть список. Не список трупов. Я хочу узнать имена людей, на которых были заведены досье «Сигма». Ваш «горячий список».

– Это невозможно.

– Понимаю… Я имею право узнать о существовании этих людей только после смерти. Что ж, в таком случае я откажусь от этой работы.

Бартлет задумался, видимо испытывая колебания.

– Не надо играть в игрушки, мисс Наварро. Вы получили назначение. – Заботливость и рыцарское благородство, которые так старательно демонстрировал Бартлет, моментально испарились. Теперь Анна увидела вспышку блеска той стали, которая позволила ему встать к штурвалу одной из самых могущественных правительственных разведывательных организаций и успешно оставаться на своем посту на протяжении немыслимо долгого срока. – Это действительно вас не касается.

– Я могу заболеть, внезапно лишиться возможности выполнять свою работу. Окажусь не в состоянии путешествовать.

– Вы так не поступите.

– Поступлю, если вы не покажете мне «горячий список».

– Я уже сказал вам – это невозможно. Эта операция должна проводиться с соблюдением определенных правил. Если эти правила иногда сводятся к ограничениям, то вы должны принимать их как неотъемлемую часть вашего расследования.

– Посудите сами, – возразила Анна, – тринадцать стариков из вашего списка «Сигма» уже умерли при, скажем, «сомнительных обстоятельствах». В живых остаются трое, правильно?

– Да, насколько нам известно.

– В таком случае позвольте мне предложить вам вот какой путь. Когда кто-нибудь из этих парней умирает или оказывается убитым – это неважно, – мы не можем получить доступ к телу без некоего официального правительственного содействия, безразлично на каком уровне. Верно? Но если мы добиремся до одного из них, прежде чем его убьют… Послушайте, я хорошо понимаю, что мне, как предполагается, необходимо исследовать мертвецов, а не живых людей. Но если мы будем рассматривать их как потенциальных свидетелей и возьмем под круглосуточное наблюдение – конечно, очень аккуратно…

Бартлет некоторое время смотрел на Анну, и выражение его лица то и дело менялось; легко было понять, что он пытается решить, как лучше поступить. Затем он подошел к стоявшему на полу сейфу,