на отказ. А эта встреча была очень важна для Елены – а значит, и для него самого. И потому он просто уведомил штаб-квартиру, что после завершения операции в Мадриде очень хотел бы взять короткий отпуск и провести его в Барселоне. Брайсон действовал наперекор политике Директората, но у него не было другого выхода. Так было нужно. Он купил билеты на самолет – за наличные, на вымышленное имя, никогда не фигурировавшее в базе данных Директората.
Точно так же Брайсон утаил свой замысел и от Елены, и это было существеннее всего, ибо Елена никогда не одобрила бы намерения Ника встретиться с главой группы, которая стремится убить ее отца. Ей это не понравилось бы, и не только потому, что она сочла бы это слишком опасным для мужа – Елена несколько раз недвусмысленно давала понять Нику, что он ни при каких обстоятельствах не должен ввязываться в дела, касающиеся ее родителей. Она боялась и за мужа, и за родителей, боялась потерять их. Боялась, что они разворошат осиное гнездо и навлекут на себя месть Секуритате. Если бы это зависело от нее, Брайсон никогда бы не отправился на подобное свидание. А до сих пор Ник считался с ее желаниями. Но сейчас ему подвернулась возможность, которую нельзя было упускать.
Брайсон встретился с бывшим чином из Секуритате в темном баре-погребке. Он, как и обещал, пришел совершенно один, но тщательно продумал любые варианты развития событий. Вся возможная помощь была оговорена заранее, все взятки выплачены.
– Вы действительно располагаете информацией о семье Петреску? – спросил генерал-майор Раду Драган, когда они с Брайсоном заняли слабо освещенную кабинку.
Драган ничего не знал о Брайсоне, а вот Брайсон, покопавшись в разнообразных источниках, хорошо справился со своим домашним заданием. Впервые он услышал это имя от Елены в ночь их бегства из Бухареста – Елена упомянула имя Драгана, чтобы припугнуть настырного полицейского, чересчур заинтересовавшегося грузовиком; как оказалось, его имя и телефон были хорошо известны Елене – даже чересчур хорошо, потому что это именно Раду Драган вербовал ее отца. Неудивительно, что Драган счел измену Петреску личным оскорблением.
– Совершенно верно, – отозвался Брайсон. – Но сперва мы обсудим условия.
Драган, мужчина лет шестидесяти, с болезненно-желтоватым, грубо вылепленным лицом, приподнял брови.
– Я с радостью перейду к обсуждению, как вы выражаетесь, условий, но лишь после того, как пойму, какого плана информацию вы можете мне предоставить.
Брайсон улыбнулся.
– Конечно-конечно. «Информация», которую я собираюсь вам предоставить, чрезвычайно проста.
И он толчком послал через стол лист бумаги. Драган поймал его и с недоумением принялся изучать.
– Что… что это? – спросил он. – Но эти имена…
– Это имена членов вашего многочисленного семейства, всех родственников, а также их адреса и телефонные номера. Вы приложили массу усилий и приняли множество мер предосторожности, дабы защитить своих близких. А потому вы должны понять, какими возможностями я располагаю, раз уж мне удалось добыть эту информацию. А следовательно, вы должны понимать, что мне и моим коллегам несложно будет вновь выследить любого из ваших родственников, даже если вы сумеете их перепрятать.
– Nu te mai pis a impras tiat! – рявкнул Драган. (Нечего на меня лапу задирать!) – Кто ты такой? Как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне?!
– Я просто хочу убедить вас, что вам следует немедленно отозвать всех своих «чистильщиков».
– Думаешь, если кто-то из моих людей продал тебе информацию, ты уже можешь мне грозить?
– Вы хорошо знаете, что никто из ваших людей не имел доступа к этой информации. Даже самым доверенным вашим помощникам известны лишь несколько имен да примерное местонахождение. Уж поверьте мне – я получаю информацию не из вашего окружения, а из куда более надежных источников. Можете прошерстить ваших людей, можете ликвидировать всех подозрительных – это ничего не изменит. А теперь слушайте, что я вам скажу. Если вы, или любой работающий на вас человек, или любой связанный с вами человек причинят хоть малейший вред семье Петреску, мои товарищи искалечат, а потом перебьют всех ваших родственников.
– Вон отсюда! Убирайся немедленно! Твои угрозы меня не интересуют.
– Я даю вам возможность отозвать своих «чистильщиков». – Брайсон посмотрел на часы. – У вас есть семь минут на то, чтобы выполнить приказ.
– Или?
– Или кто-то из ваших близких умрет.
Драган расхохотался и налил себе еще пива.
– Ты только даром отнимаешь у меня время. В этом погребке сидят мои люди и наблюдают за нами. И стоит мне подать сигнал, как тебя сразу же возьмут к ногтю и ты не успеешь никому позвонить.
– На самом деле это именно вы тратите время даром. И в действительности вы куда больше моего заинтересованы в том, чтобы я имел возможность позвонить кому надо. Видите ли, в эту самую минуту один из моих товарищей находится в некой квартире на улице Победы, и его пистолет приставлен к виску женщины по имени Думитра.
И без того бледное лицо Драгана сделалось еще бледнее.
– Да-да, именно. К голове вашей любовницы, стриптизерши из «Секси-клуба», что расположен на улице Тринадцатого Сентября. Это не единственная ваша любовница, но с ней вы поддерживаете отношения уже несколько лет, так что, наверное, испытываете к ней хоть какие-то теплые чувства. Мой товарищ ждет моего звонка. Если я не позвоню ему в ближайшие… – Брайсон снова взглянул на часы, – шесть, нет, уже пять минут, то он, как ему приказано, всадит этой женщине пулю в голову. Как я уже сказал, вам сейчас остается лишь надеяться, что наши мобильники – мой и моего товарища, – вполне исправны.
Драган насмешливо фыркнул, но Брайсон заметил в его глазах беспокойство.
– Вы можете спасти ей жизнь, если прямо сейчас отмените приказ об уничтожении семьи Петреску. Или можете ничего не делать, и тогда она умрет – и ее кровь будет на ваших руках. Если у вас нет мобильного телефона, воспользуйтесь моим. Только постарайтесь не посадить батарейку, если хотите, чтобы я имел возможность связаться с моим товарищем.
Драган приложился к кружке с пивом, старательно напуская на себя беспечный вид.
Но он не произнес ни единого слова. Четыре минуты пролетели быстро.
Когда до назначенного срока осталась одна минута, Брайсон позвонил на улицу Победы.
– Нет, – сказал он, когда на том конце подняли трубку. – Драган отказывается отменить свой приказ. А потому, видимо, тебе придется действовать по намеченному плану. Но окажи мне любезность, передай трубку Думитре – может, ее мольбы тронут каменное сердце любовника.
Брайсон подождал, пока в трубке не раздастся исполненный отчаяния женский голос, и передал телефон Драгану.
Драган взял телефон, бросил резкое «алло». Пронзительные мольбы женщины были слышны даже Брайсону, хоть он и сидел на другом конце стола. Лицо Драгана исказилось, но он ничего не сказал. Он явно узнал голос Думитры и понял, что это не мистификация.
– Время истекло, – произнес Брайсон, в последний раз взглянув на часы.
Драган покачал головой.
– Вы подкупили эту суку, – сказал он. – Уж не знаю, сколько вы ей заплатили, чтобы она разыграла этот фарс, но уверен, что немного.
Из трубки донесся грохот выстрела – Брайсон услышал его с расстояния четырех футов. За ним тут же последовал сдавленный вопль. Потом еще один выстрел – и тишина.
– Она действительно такая хорошая актриса? Или нет? – Брайсон поднялся и забрал свой телефон. – Ваше упрямство и скептицизм стоили жизни вашей женщине. Ваши люди доложат вам о произошедшем. Или можете сами съездить к ней на квартиру и посмотреть лично – если, конечно, у вас хватит сил.
Брайсон чувствовал, что его подташнивает. Он внушал себе ужас и отвращение. Но он знал, что у него не было другого способа доказать серьезность своих намерений.
– На этом листке записаны сорок шесть имен. Каждый день мы будем убивать одного из этих людей – и так до тех пор, пока вся ваша семья не погибнет. У вас есть лишь один способ остановить это – отменить приказ о преследовании семьи Петреску. И позвольте еще раз вам напомнить: если с кем-либо из членов
