номер.
– Нью-Йорк? – прервал его Борн. – Как вы узнали, что это был Нью-Йорк?
– Код номера начинается с кода географической зоны. Для Нью-Йорка этот код два-один-два. Как первый вице-президент международного отдела, я делаю такие звонки по многу раз в день.
– Изменения были сделаны очень неаккуратно?
– Возможно, что так, это могли сделать либо в спешке, либо не продумав до конца следующий шаг. С другой стороны, возможности изменить содержание документа, имеются в виду инструкции, без очередного заверения документа у нотариуса, просто нет. Минимальный риск – это как раз и есть замена нью-йорского телефона другим номером. В любом случае, эта ситуация дала мне возможность задать несколько вопросов.
Де Амакур поправил очки.
– Может быть, заказать еще? – спросил Джейсон.
– Нет, спасибо, это лишь удлинит время нашей беседы.
– Но вы сами замолкли.
– Я думаю, месье. Возможно, что у вас в голове уже сложилось число, необходимое нам?
Борн некоторое время изучал сидящего перед ним человека.
– Их может быть пять, – наконец сказал он.
– Пять чего?
– Пять знаков в числе.
– Я продолжу. По этому телефону я разговаривал с женщиной.
– С женщиной? И с чего вы начали?
– С того, как надо было на самом деле. Я представился ей как вице-президент Банка де Вали, а затем последовал инструкциям, полученным от Джементшафт-банка в Цюрихе. Что я еще мог сказать, кроме этого?
– Продолжайте.
– Я сообщил, что ко мне обратился человек по имени Джейсон Борн. Она спросила, как давно, на что я ответил, что несколько минут назад. После этого она захотела узнать некоторые подробности нашей беседы. В связи с этим я выразил собственные соображения по поводу сложившейся ситуации. Я сказал, что звонок должен быть направлен в Нью-Йорк, а не в Париж. На что она, естественно, ответила, что это меня не касается, что изменение скреплено сигнатурой и что в конце концов она может обратиться в Цюрих и сообщить, что чиновник в парижском банке отказывается следовать указаниям, полученным оттуда.
– Остановитесь на секунду, – прервал его Борн. – Кто она такая?
– Понятия не имею.
– Вы хотите сказать, что, разговаривая с ней все это время, вы не узнали, кто она такая? Не представилась? Вы не спрашивали ее об этом?
– В этом заключается одна из особенностей «фише». Если об этом сообщается, то можете быть довольными. Если нет, то никто не вправе спрашивать.
– Однако вы не колебались, когда спросили про телефонный номер.
– Это простой прием. Я хотел получить хоть какую-то информацию. Вы перевели к нам огромную сумму в четыре миллиона франков. Возможно, что где-то находится еще более важный клиент, с еще более мощными связями. Когда идет напряженный разговор со взаимными уступками и препирательствами, то из него может быть получена какая-то информация, особенно если противная сторона раздражена. А я уверяю вас, что она была раздражена.
– И что же вы узнали?
– Что вы, как можно предполагать, очень опасный человек.
– Как вы это определили?
– Подробности, конечно, были опущены. Но сам факт, что такое понятие было все же использовано, позволил мне задать вопрос, почему к этому не подключена Сюрте. Ее реакция на это была весьма своеобразна. «Он вне компетенции Сюрте или Интерпола», – заявила она.
– Что же вы в итоге поняли?
– Что это чрезвычайно сложное дело с самыми невероятными возможностями, значительная часть которых реализуется частным образом. И поскольку наша беседа началась, то теперь я понял и еще кое- что.
– Что именно?
– Вы действительно должны будете хорошо заплатить мне, потому что я был чрезвычайно аккуратен. Те, кто ищет вас, возможно, сами находятся вне Сюрте и вне Интерпола.
– Хорошо, мы еще вернемся к этому вопросу. Вы сказали ей, что я собираюсь приехать в банк?
– Да, в течение четверти часа. Она попросила меня подождать у телефона несколько минут. Вероятнее всего, что она кому-то звонила. После этого она вернулась с окончательными инструкциями. Вас надо было задержать в моем кабинете, пока к моему секретарю не подойдет человек и не поинтересуется, как идут дела с Цюрихом. И когда вы будете уходить, то необходимо идентифицировать вас либо кивком, либо каким-нибудь иным движением. Ошибка не допускалась. Человек, естественно, пришел, но вы не появились, тогда он остался ждать вас со своим спутником. Когда вы позвонили и заявили, что собираетесь в Лондон, я вышел из кабинета, чтобы найти его. Моя секретарша подозвала его, и я сообщил ему все, что мне стало известно. Остальное вы знаете.
– Не показалось ли вам странным то обстоятельство, что меня необходимо идентифицировать?
– Не столько странным, сколько чрезмерным. «Фише» – это одно дело, здесь телефонные звонки, безликие связи, но когда люди вступают открыто в прямой контакт, как в данном случае, то это совсем другое дело. Я сказал об этом женщине.
– И что же она ответила?
Де Амакур откашлялся.
– Она дала понять, что организация, которую она представляет, не забудет о моем сотрудничестве. Вот видите, я ничего от вас не утаил. Они действительно не знают, как вы выглядите…
– Человек, который был в банке, видел меня в Цюрихе.
– Вполне вероятно, что напарник этого человека не надеялся на его зрительную память. Или, возможно, он только думает, что видел.
– Почему вы так говорите?
– Исключительно по наблюдениям, месье. Женщина была весьма настойчивой. Вы должны понять, что я против открытого участия в чем-либо. Это не входит в правила «фише». Она сказала, что у них нет вашей фотографии. Это же очевидная ложь!
– Почему?
– Естественно, что на всяком паспорте имеется фотография. Всегда есть иммиграционный чиновник, которого можно либо купить, либо обмануть. Через десять секунд в дежурной комнате он может переснять фото на вашем паспорте. Нет, они совершили серьезную оплошность.
– Да, я вижу это.
– Вы же дополнительно сообщили мне еще кое-что, – продолжал де Амакур. – Да, да, вы действительно мне хорошо заплатите, уважаемый.
– Что я вам сказал?
– А то, что в вашем паспорте стоит другое имя, а не Дж. Ч. Борн. Кто вы такой, месье?
– Тот человек, который может заплатить вам приличную сумму.
– Вполне убедительный ответ. Вы просто клиент, называющий себя Борном, и я должен быть очень аккуратен.
– Мне необходим этот номер в Нью-Йорке. Не могли бы вы достать его для меня? Ради такого случая можно было бы выделить дополнительную премию.
– Я бы рад вам помочь, но не вижу никакой возможности.
– Его можно восстановить с карточки, которая входит в «фише». Например, под микроскопом.
– Когда я сказал, что номер был удален, месье, я не имел в виду, что он стерт или исправлен. Нет, он был срезан вместе с частью поверхности бумаги.
– Он имеется у кого-нибудь в Цюрихе.
