несколько секунд уже разговаривала с Корбельером.
Мари стремительно приблизилась к основной цели своего звонка в посольство.
– Надеюсь, что Петер передал вам, что мне может понадобиться от вас некоторая помощь.
– Более того, он объяснил мне, что вы были в Цюрихе! – воскликнул Дэнис. – Не могу сказать, что я все понял из его слов, но главное я уловил. Сейчас в мире намечается значительное финансовое оживление.
– Да, вы правы, однако трудно сказать, кто этим манипулирует. Это уже мои проблемы.
– Я могу чем-нибудь вам помочь?
– У меня есть номер автомобиля и телефонный номер. Оба парижские. Телефон, естественно, вне списка, и будет неудобно, если я по нему позвоню.
– Давайте их мне.
Мари сразу же зачитала номера.
Корбельер продолжал:
– У нас имеются друзья в разных сферах, и я сотрудничаю с ними по поводу борьбы с наркотиками. Почему бы нам не позавтракать завтра? Тогда бы я уже смог сообщить вам, что у меня получилось.
– Я бы с удовольствием приняла ваше предложение, но завтра у меня весь день занят. Как-нибудь в другой раз… Я позвоню вам завтра.
– Чудесно! А я пока поработаю над вашей проблемой.
Мари взглянула на часы и положила трубку.
– Я должна позвонить Петеру в три часа. Напомни мне об этом.
– Ты действительно полагаешь, что он сможет что-то так быстро узнать?
– Еще как сможет! Он еще прошлой ночью звонил в Вашингтон. Это только что сообщил мне Корбельер. Мы все шпионим понемногу. Один кусочек информации здесь, другой – там, один факт отсюда, другой – оттуда.
– Звучит не очень обещающе, похоже на предательство.
– Вовсе нет. Мы же имеем дело с деньгами, а не с ракетами. А деньги обычно движутся нелегально, обходя все законы стороной.
– Утром мы должны увидеть юриста, которого нам предложил де Амакур.
– А сколько ты собираешься снимать со счета?
– Всё.
– Всё?
– Именно так. Если бы ты была директором такой фирмы, как «Тредстоун», что ты сделала бы, если бы узнала, что со счетов корпорации уплыли четыре миллиона швейцарских франков?
– Надо подумать… Поняла!
– Де Амакур предложил оформить несколько наличных чеков на предъявителя.
– Он тебе сам это предложил? Чеки?
– Да. А что-нибудь не так?
– Конечно! Номера этих чеков могут быть разосланы во все банки. Когда ты придешь в банк, то окажется, что все платежи приостановлены.
– Он победил, не так ли? Он получает с двух сторон. Что же нам делать?
– Согласиться с частью того, что он предлагает, то есть с оформлением на предъявителя, но не чеками, а бонами. Боны на предъявителя различного достоинства. Это значительно проще в оплате.
– Ты уже заработала на обед, – довольно улыбнулся Борн, дотрагиваясь до ее щеки.
– Я стараюсь отрабатывать свое содержание, сэр, – произнесла Мари, поглаживая его ладонь. – Сначала обед, потом Петер… а затем книжный магазин на Сен-Жермен.
– Книжный магазин на Сен-Жермен, – повторил Борн, и боль снова пронзила его.
«Что это было? Почему я так испугался?»
Они вышли из ресторана на бульваре и направились к телефонному узлу на улице Вожирар. Там находилось множество телефонных кабинок, расположенных вдоль стен просторного зала, в центре которого был большой круглый прилавок. За ним клерки принимали заказы, назначали кабинки и регистрировали отказы на линиях.
– Линии мало загружены, – сообщил подошедший клерк. – Вы будете соединены буквально через минуту. Пожалуйста, пройдите в кабину № 12.
– Двенадцать? – уточнила Мари.
– Да, мадам, прямо перед вами, у стены.
Пока они шли к кабине, Джейсон держал ее за руку.
– Я знаю, почему люди предпочитают звонить отсюда. Отсюда дозвониться намного быстрее, чем из телефона в отеле.
– Это только одна из причин.
Они дошли до кабины и едва успели закурить, как внутри раздались два резких звонка. Мари открыла дверь и вошла внутрь, вынимая на ходу записную книжку с карандашом. Она быстро сняла трубку. Через минуту Борн с ужасом заметил, как Мари бессмысленно уставилась в стену. Кровь отлила от ее лица, а кожа стала мертвенно-бледной. Она закричала, сумочка ее упала, и содержимое рассыпалось по полу. Джейсон бросился внутрь. Мари была близка к обмороку.
– Это Мари Сен-Жак, Лиза. Я звоню из Парижа. Петер ждет моего звонка.
– Мари? О боже мой… – секретарша потеряла дар речи. Где-то вокруг нее слышались посторонние голоса. Трубку взял кто-то другой…
– Мари, это Алан, – проговорил первый помощник Петера. – Сейчас мы все находимся в кабинете Петера.
– В чем дело, Алан? У меня очень мало времени, и я хотела бы с ним поговорить.
Наступила тишина.
– Я тоже хотел бы это сделать, Мари, но боюсь, что это невозможно. Петер мертв, Мари.
– Он… что?!
– Несколько минут назад позвонили из полиции, скоро они будут здесь.
– Но что случилось? Боже мой, он умер? Что случилось?
– Мы сами ничего толком не знаем. Мы пытаемся выяснить по его книжечке, в которую он записывает телефоны. Надо узнать хоть что-нибудь, что может дать пищу для размышлений. Нам запретили трогать все, что лежит у него на столе.
– На его столе?
– Записи, наброски планов, черновики или подобные бумаги…
– Алан! Скажи мне, что случилось.
– Только то, что я уже сказал. Он не сообщил никому из нас, чем занимается. Все, что нам известно, так это то, что ему пару раз звонили из Штатов. Один раз из Вашингтона, а второй звонок был из Нью-Йорка. Около девяти часов он сказал Лизе, что поедет встречать кого-то в аэропорту, но не сказал, кого именно. Полиция обнаружила его час назад в одном из грузовых туннелей… Это ужасно, Мари… Он был убит выстрелом в горло. Ты слышишь меня? Мари! Мари!
Старик с запавшими глазами и торчащей седой щетиной прошел в темную кабину, щуря глаза, чтобы сфокусировать их на фигуре за занавесом. Рассмотреть что-либо при таком освещении было весьма нелегко для человека, которому давно уже стукнуло восемьдесят. Но голова его работала нормально, а это было все, что от него требовалось.
– Слава Пресвятой Богородице, – сказал он.
– Слава, божий человек, – прошептал силуэт в капюшоне. – Благополучна ли твоя жизнь?
– Она идет к концу, но вполне благополучна.
– Хорошо… Как там с Цюрихом?
– Разыскали человека с Гуизон Квей. Он был ранен. Его выследили через врача. После некоторого препирательства он заявил, что на него напали. Кейн все-таки вернулся за женщиной, и именно он стрелял в него.
– Выходит, они вместе, женщина и Кейн?
– Человек с Гуизон Квей так не думает. Он ведь был свидетелем беседы с ней на Лювенштрассе.
