все эти фильмы о пострадавших от химикатов, которые я разрабатывал, мне было стыдно за себя.
– Продолжайте, продолжайте, полковник…
– Ради бога, прекратите, адвокат: я же не полковник.
– Это у меня вырвалось случайно, – проговорил торопливо Дивероу. – Я просто хотел спросить, что бы вы делали в тюрьме пятьдесят лет, если нормальному человеку не выдержать и пятидесяти минут в компании бритоголовых.
– Вопрос не имеет практического значения, хотя частичным ответом на него служит тот факт, что сперва я нашел рациональное решение, позволившее мне выбраться из немецкой тюрьмы, а затем удрал с Романом Зет. И довольно об этой чепухе, парень!
– И вы полагаете, что нечто, подобное тому, что обрушилось на вас, ныне угрожает и генералу Хаукинзу? – спросил Арон, подаваясь вперед в своем кресле. – Во всяком случае, в пользу этого предположения свидетельствует та программа теленовостей, которую мы только что видели.
– В ответ на ваш вопрос скажу вам следующее. Во-первых, я никогда не поверю – просто не смогу поверить, – чтобы Нобелевский комитет учредил вдруг премию «солдату века». Во-вторых, уже из одного того, что так называемая делегация Нобелевского комитета прибыла самолетом не куда-нибудь, а в Бостон с его аэродромом, единственным на весь район, в котором вы подвергались в последнее время нападению, мы можем сделать заключение, что за вами следят с помощью новейшей техники, имеющейся в распоряжении секретных служб. И, в-третьих, те четверо психов, что пытались захватить вас в Хуксетте, содержались в тюрьме строгого режима и, как догадываюсь я, не смогли бы подкупить ни одного охранника. То, что они из каторжной тюрьмы, вы и сами поняли по клейму прачечной на белье, – например, на внутренней стороне брюк, – что и позволило вам отослать мерзавцев в мешках для трупов назад, в место их заключения.
– Чертовы кретины! – загремел Маккензи Хаукинз. – Наш гостинец тюремному начальству – это лишь цветочки!.. Но кто-нибудь объяснит мне все же, о чем мы тут толкуем?
– Мы просветим тебя чуть позже, Мак, – отозвался Сэм, держа руку на плече Сайруса, к коему он тут же и обратился: – Если я вас правильно понял, нам необходимо выяснить, кто стоит за этой операцией. Не так ли?
– Так, – согласился наемник. – Потому что, возможно, нападение на вас в Нью-Гэмпшире организовано тем же лицом, что придумал и трюк с делегацией. Но на этот раз оно зашло уж слишком далеко, а посему и стало уязвимым.
– Что позволяет вам сделать такой вывод? – поинтересовался Пинкус.
– Делегация прибыла на «Эйр-Форс-два», – ответил Сайрус. – Иностранцы, и к тому же гражданские лица, прилетают на самолете, занимающем по престижности второе место в стране. А это значит, что тот, кто проводит операцию, непременно должен быть связан с одним из трех учреждений – с Белым домом, ЦРУ или с государственным департаментом. Белый дом мы сразу же можем сбросить со счетов, поскольку там и без того хлопот полон рот. Причастность ЦРУ к этой акции также более чем сомнительна: в условиях, когда половина нации справедливо расшифровывает данную аббревиатуру как Центр работы ублюдков, это заведение, скорее всего, побоялось бы навлечь на себя лишние неприятности. Но государственный департамент – это уже нечто иное. О нем никто не может наверняка сказать, чем оно занимается, хотя что- то, вероятно, оно все-таки делает. На мой взгляд, если отбросить оговорку в отношении ЦРУ, мы должны искать организатора операции в одном из двух последних учреждений, и если нам удастся выяснить, в каком из них пребывает наш незримый противник, то круг лиц, которые могли бы послать этот самолет, значительно сузится. И рано или поздно мы выйдем на ту скверную большую шишку, что не дает нам спокойно жить.
– А разве не могут быть замешаны в этом деле и государственный департамент, и ЦРУ? – высказал свое предположение Пинкус.
– Никоим образом. Центральное управление не доверяет госдепу, и наоборот. Кроме того, в случае сотрудничества обоих этих ведомств резко возрастает опасность утечки информации.
– Представим себе, что мы узнали уже, которое из данных учреждений интересует нас. И что же дальше? – спросил Сэм.
– Мы будем трясти всех подозреваемых нами вашингтонских шишек до тех пор, пока у них не затрещат кости. Мы должны найти того, кто стоит за этой операцией. Ну, а если конкретней, то выяснить его или ее имя, звание, должность, личный номер, потому что только это позволит обеспечить вашу безопасность.
– Каким образом?
– Разоблачив преступника, Сэм, – заявила Дженнифер. – Ведь пока еще в нашей стране правит закон, а не маньяки из Вашингтона.
– С чего это вы взяли?
– Впрочем, согласна, это спорный вопрос, – признала Редуинг. – Так что же нам следует предпринять, Сайрус?
– По-моему, лучше всего поселиться кому-то под видом генерала, упомянутого по телевизору в отеле, – и не одному, а со мной и Романом Зет, в роли сопровождающих его гражданских лиц, что было бы вполне естественно: отставной генерал с двумя почетными медалями конгресса должен иметь помощников.
– Это вы о Дези-Один и Дези-Два? – разволновался Арон. – Но их могут ранить!
– Почему? Они же останутся с настоящим Хаукинзом.
– О, конечно! Мой мозг дряхлеет. Все происходит слишком быстро для него.
– Они славные ребята и сумеют защитить вас здесь, друзья. – Сайрус замолчал, но тут же, почувствовав внезапно на себе тусклый взгляд Элинор Дивероу, брошенный на него с кушетки, прошептал чуть слышно: – Кажется, я не нравлюсь этой даме!
– Она вас еще не знает, – заверил Сайруса Сэм, понижая голос. – Когда познакомится с вами, то, обещаю, сделает богатый взнос в Объединенный фонд негритянских колледжей.
– Жалко расставаться с такой личностью, как чернокожий наемник, – вымолвила в раздумье Ред. – И к тому же – вот проклятье! – среди нас нет никого, кто мог бы сойти за генерала, кроме, разумеется, самого Хаукинза. Так что придется придумать что-то другое.
– Подождите минутку! – вмешался Пинкус. – Шерли и я поддерживаем местные театральные труппы. Ей нравится, когда в день премьеры ее фотографируют. Есть у нее и свой любимчик, пожилой актер, игравший когда-то во многих прославившихся пьесах на Бродвее. Сейчас он, как бы это выразиться, наполовину в отставке. Я уверен, что смогу уговорить его помочь нам, – разумеется, за соответствующее вознаграждение… Ну, понятно, я сделаю это лишь при том условии, что ему не будет угрожать никакая опасность.
– Даю вам слово, сэр, – произнес убежденно Сайрус, – за него не стоит бояться: ведь мы с Романом Зет неизменно будем находиться по обе стороны от вашего приятеля.
– Вы решили привлечь актера? – воскликнул Дивероу. – Но это же безумие!
– Вовсе нет, хотя, по правде говоря, он часто выглядит немножко не в себе, – начал было Арон, но тут на столе рядом с его креслом зазвонил телефон, и он тотчас же поднял трубку: – Да?.. Это вас, Сэм. Думаю, ваша горничная, кузина Кора.
– Боже мой, я совсем забыл о ней! – молвил покаянно Дивероу, обходя стол, чтобы подойти к телефону.
– А я вот нет! – заявила Элинор. – Я говорила с ней вчера, но не сказала ей, где мы, и не давала этого номера.
– Кора! – закричал в трубку Сэм. – Как… – И тут же обратился к миссис Дивероу: – Так ты говорила с ней, мама? И почему не поставила в известность меня?
– А ты не спрашивал. Главное, что дома все идет своим чередом. Блюстители порядка днюют и ночуют там, думаю я, так что Кора кормит всю полицию Бостона.
– Кора, мама сказала, что у вас все в порядке.
– Эта задавака-жеманница опять, видать, надулась своего «чаю», Сэмми. Весь день трезвонит проклятый аппарат, но никто не говорит мне, где вы, черт бы вас побрал!
– Как же узнала ты номер нашего телефона?
– От Бриджит, дочери Пэдди Лафферти. Этот номер дала ей Эрин – на тот случай, если с внуками случится вдруг что-нибудь.
