Объединенного комитета начальников штабов, а также ЦРУ. В документах имя, фамилия и данные Кендрика не упоминались, так же как и национальная принадлежность других вовлеченных лиц и их военные подразделения. Базовая информация была передана специальным комитетам сената и палаты представителей для одобрения по завершении кризиса шестнадцать месяцев назад. Одобрение было сразу же получено от верхней и нижней палат, также было сделано заключение, что утечка информации через газету «Вашингтон пост» о неизвестном американце, принимавшем участие в операции в Маскате, имела своим источником какого-то недобросовестного члена одного из этих комитетов.
Кто? Как? Почему? Круг замкнулся.
По логике вещей и методом исключения напрашивался вывод, что файл по Оману был вне досягаемости, однако был украден.
– Тут есть что-то нелогичное, – сказал Пейтон. – В системе явно брешь, и мы ее не замечаем.
– Это действительно так, – поддержал его Кендрик.
Замечание Пейтона в отношении неожиданного назначения Эвана в комитет Партриджа и в специально созданный подкомитет по контролю за разведкой поставило Кендрика в тупик. Ни к Партриджу, ни к спикеру палаты представителей с голыми руками не сунешься. Почему Кендрика туда пригласили? Пригласили и пригласили… Кендрик закипал. Если им собираются манипулировать, у него есть право с открытым забралом выступить против тех, кто считает его инструментом в своих руках.
– Нет, конгрессмен, – возразил Пейтон. – Если их заставили назначить вас при помощи шантажа, будьте уверены, они поставят железный заслон и примут упреждающие меры. Наш блондин из Европы и те, на кого он работает, лягут на дно. Мы не остановим их, просто мы не в состоянии их обнаружить. Напоминаю вам, наша задача – ответить на вопрос «почему?». Почему вас, относительно далекого от политики новичка из отдаленного округа, пытаются запихнуть прямо в центр политической жизни?
– Все это несколько преувеличено…
– Ты мало смотришь телевизор, – сказала Калейла. – На прошлой неделе по двум программам кабельного телевидения показывали ретроспективу о тебе.
– Да ты что?!
– Я тебе не рассказывала. Это бы тебя только рассердило.
Кендрик опустил стекло в своем «Мерседесе» и высунул наружу локоть. Они были уже на половине дороги. Впереди был поворот, заканчивающийся тупиком. И сейчас он предупреждал об этом мобильную охрану, сопровождавшую его.
Мыслями Кендрик то и дело возвращался к «чудовищной загадке», как они с Калейлой называли то, что теперь перевернуло всю его жизнь. Митч Пейтон – он стал для Кендрика «Митч» – и Эван прошлым вечером вернулись из Лэнгли.
– Теперь мы имеем дело с новыми обстоятельствами, – говорил директор Отдела спецопераций, когда они сидели у Пейтона в кабинете. – Европеец Фрэнк Свонн, безусловно, вошел в контакт со множеством лиц, собирая информацию на тебя. Не обижайся, но и мы вынуждены копнуть твое прошлое.
– Как глубоко?
– Начиная с восемнадцати лет. Шансы, что всплывет что-либо важное до восемнадцати, очень малы.
– С восемнадцати? Обалдеть!.. Ну и как, нарыли что-нибудь?
– А тебе хотелось бы? Если что-то знаешь за собой, могу отозвать такую информацию.
– Что было, то было! Просто я удивлен. И вы способны найти что-либо в прошлом?
– А что тут особенного? Не так сложно, как порой кажется. Справки можно получить в кредитных и информационных агентствах, отделах кадров, кроме того, многое можно выяснить по обычным документам.
– А какую цель вы себе ставите при этом?
– Целей полно, но реальных всего две. Если мы составим перечень лиц, с которыми входил в контакт европеец по поводу тебя, мы вплотную приблизимся к нему. А он, как мы все считаем, человек, на котором все держится. Вторую возможность мы пока не использовали, поскольку, стараясь докопаться до этого ускользающего блондина и тех, кто стоит за ним, мы сконцентрировались на событиях в Омане и файле, а если точнее – приглядываемся к правительственному окружению. Пока…
– Пока… – повторил Кендрик. – А потом?
– А потом твое окружение, то есть сфера личной жизни. У тебя в прошлом могло быть что-то или кто-то, событие или известные тебе люди, а может быть, случай, после которого друзья или враги захотели использовать тебя. Рубрика «По старым знакомствам» в личном деле каждого из нас говорит о многом, если не обо всем…
– Послушай, Эм-Джей, – вмешалась Калейла. – Даже если мы найдем людей, которые любят либо ненавидят Эвана, они так или иначе окажутся связанными с Вашингтоном. Но какой-нибудь мистер Джонс из Анн-Арбора в штате Мичиган – будь он друг или враг – спокойно может обратиться в банк данных или архив и сказать: «У вас есть интересующий меня файл, я хочу снять с него копию, чтобы состряпать материал для газеты». По Закону об информации он имеет на это право. Я просто ничего не понимаю.
– Я сам не понимаю, Адриенна… Не пора ли мне называть тебя Калейлой, чтобы привыкнуть?
– Зачем тебе называть меня Калейлой?
– Не перебивай, – сказал Эван с улыбкой. – Впрочем, Калейла звучит прекрасно.
– Я действительно пока не понимаю историю с файлом, – продолжил Пейтон. – Но, как я уже говорил, в информационной системе есть брешь, мы ее пока не обнаружили, поэтому следует использовать все возможности.
– Почему бы тогда не сесть на хвост Партриджу и спикеру палаты представителей? – нажимал Кендрик. – Если бы мне предоставили возможность сделать то же, что в Маскате, я бы их быстро расколол.
– Нет, Эван, не сейчас. Кроме того, спикер уходит в отставку.
– Теперь я ничего не понимаю.
– Эм-Джей хочет сказать, что он сам разрабатывает этих двоих, – объяснила Калейла.
Эван тормознул за поворотом. Он дождался, когда в зеркале обзора появилось мобильное подразделение охраны, и свернул вправо на проселочную дорогу, которая вела к его дому сзади. Охрана его пропустит. Кендрик торопился, поэтому и свернул на проселочную дорогу, чтобы срезать путь. Что там за список? Калейла звонила в офис и сказала, что теперь он может познакомиться со своим прошлым по компьютерной распечатке.
Милош Варак шел по выложенной плитами дорожке к пляжу Коронадо перед отелем «Дель Коронадо» в пяти километрах от моста из Сан-Диего. Он кропотливо работал неделями, чтобы найти щелочку и внедриться в окружение вице-президента США. Основное время он провел в Вашингтоне – в службу охраны вице-президента просочиться было крайне трудно.
Наконец он нашел человека. Это был молодой мужчина, преданный своему делу, крепкого телосложения и с тренированной памятью. Он, правда, давным-давно понял, что, если засветится, лишится накопленного богатства, карьеры и, безусловно, жизни. Высокооплачиваемый сводник, он обслуживал кое-каких высокопоставленных членов правительства. На эту работу его натаскивала мафия, разглядевшая в нем потенциальные возможности и выучившая его в одном из лучших университетов, но не в дорогом, чтобы не вызывать никаких подозрений. Главарям был нужен симпатичный, хорошо вымуштрованный молодой человек, способный оказывать интимные услуги в обмен на устройство нужных людей. Им были довольны.
Этот человек был порождением мафии. Сам был мафия. Обслуживал мафию.
Варак приблизился к одинокой фигуре на пирсе в сотне метров от проволочного ограждения морской авиабазы.
– Благодарю вас, что дали согласие на эту встречу, – сказал Милош как можно дружелюбнее.
– По телефону вы говорили с акцентом, – произнес темноволосый молодой человек в плаще. – Вы, случайно, не красноперый? Если так, то обратились не по адресу.
– Хотите сказать, не коммунист ли я? Ничего близкого к этому. Я настолько американец, что вы запросто можете отрекомендовать меня Ватикану.
– То, что вы сказали, звучит оскорбительно и не по делу, впрочем, вы и по телефону несли ахинею, чем,
