– Напротив, очень хочу. Но я обязан внести ясность. Я – частное лицо и не имею ничего общего с разведкой, Государственным департаментом и менее всего с Белым домом.
– Думаю, это понятно. Твое одеяние и цвет кожи подтверждают это.
– Я кое-что подзабыл, – заметил Эван, делая глоток. – Отец нынешнего султана умер примерно спустя год после моего отъезда, так ведь? Я не очень-то следил за событиями здесь, что вполне естественно. Сам понимаешь…
– Понимаю. Нынешний султан, по-моему, одного с тобой возраста, может, моложе. Среднее образование он получил в Англии, высшее – у вас в Америке. Точнее, в Дартмуте и Гарварде.
– Кажется, его зовут Ахмат, – сказал Кендрик. – Пару раз я с ним виделся. Экономика и международные отношения, – добавил он.
– В смысле?
– Он защищал диплом по этим специальностям. А потом заканчивал аспирантуру.
– Он образован, умен, но чувствуется отсутствие опыта для решения задач, стоящих перед ним.
– Когда я смогу с ним увидеться?
– Сегодня вечером, пока никто не пронюхал о твоем приезде. – Мустафа взглянул на часы. – Через полчаса выйдешь из отеля, иди на север. Пройдешь два квартала, увидишь военную машину. Водитель доставит тебя к месту встречи и привезет обратно.
Поджарый араб в видавшей виды джелабе остановился у витрины магазина напротив отеля. Оглядевшись, он подошел к Калейле. Она была одета в черный костюм, излюбленный наряд тех деловых женщин, которые предпочитают не очень бросаться в глаза. Калейла уже минут пять присоединяла объектив к своему миниатюрному фотоаппарату, когда прозвучали два резких гудка автомобиля.
– Давайте в темпе, – сказал араб. – Он уже вышел из номера. Спускается в холл.
– Не говорите никогда под руку! – отрезала она. – Я мало что прошу у своих боссов, но доведите до их сведения, что исправная техника в работе основное. Ну вот, наконец-то!
– Он уже выходит!
Калейла прижала к груди фотоаппарат с телескопическим инфракрасным объективом для ночной съемки и быстро сделала три снимка Эвана Кендрика в арабском одеянии.
– Интересно, сколько времени ему позволено оставаться в живых? – произнесла она задумчиво. – Ну хорошо! Мне надо позвонить.
«Степень защиты максимальная
Перехват не засечен
Приступайте».
Журнальный файл продолжался.
«Сообщения из Маската приводят в изумление. Объект преобразился – в арабском одеянии, темнокожий, он, как сообщают, вылитый оманец, не вызывает подозрений со стороны местных жителей, поддерживает отношения со старыми друзьями и знакомыми.
Однако я не имею возможности сообщить более подробные сведения, так как постоянный спутник объекта посылает свои донесения прямо в Лэнгли, а у меня до сих пор нет кодов доступа в банк данных ЦРУ, касающихся информации о странах Персидского залива.
Кто знает, какие сведения поступают в Лэнгли?! Моя оргтехника начинает работать в усиленном режиме.
Государственный департамент, между прочим, легче легкого обвести вокруг пальца. Почему бы и нет?»
Глава 4
Пустыня казалась бесконечной. В неярком свете виднелись вдалеке горы Джабаль-Шам. Не наблюдалось никакого подобия барханов, которые рисует воображение, скажем, при упоминании пустыни Сахары. Военная автомашина петляла, огибая песчаные кочки, попадающиеся на извилистой дороге, и мало-помалу приближалась к указанному месту встречи.
Кендрик сидел рядом с водителем в военной форме и при оружии, сзади устроился офицер, тоже вооруженный. Самые жесткие меры предосторожности были предприняты, едва только они сели в машину. Эвана предупредили: одно неверное движение грозит ему смертью. Всю дорогу ехали молча. После обмена приветствиями и краткого инструктажа никто из сопровождающих его лиц не проронил ни слова. Кендрик наконец нарушил молчание.
– Это ведь пустыня! – сказал он по-арабски. – Почему столько поворотов?
– Здесь, сэр, хорошо простреливается местность, – ответил офицер. – Прямая дорога на этой голой равнине слишком опасна.
Эван воздержался от комментария. Они ехали по опасной дороге еще минут двадцать пять, когда в отдалении возникло светлое пятно. Минут через десять выяснилось, что это костер. Кендрик насчитал человек двенадцать охраны. Неподалеку виднелись силуэты двух военных грузовиков. Наконец машина остановилась. Офицер, выйдя из нее, распахнул Эвану дверцу.
– Идите только вперед, сэр! – сказал он по-английски.
– Да, конечно! – ответил Эван.
Он смутно помнил лицо султана, которого видел четыре года назад. Нынешний султан тогда был студентом и приехал домой в Оман то ли на рождественские каникулы, то ли на пасхальные. Он отличался дружелюбием, произвел впечатление начитанного юноши и весьма спортивного.
Трое охранников взяли Кендрика в кольцо.
– Вы позволите, сэр? – спросил высокий офицер, загородивший дорогу.
– Позволю, – обронил Кендрик. – Обыск, что ли?
– В сложившейся ситуации мы обыскиваем всех визитеров.
– Давайте!
Офицер быстро и со знанием дела ощупал складки джелабы, закатав правый рукав, оголил руку. Светлая кожа его насторожила. Он взглянул на Кендрика:
– У вас с собой есть документы?
– Нет.
– Так! Оружия тоже нет?
– Конечно.
– Ваше дело заявить, наше – проверить! – отрезал офицер и, достав из кармана плоское устройство размером с пачку сигарет, нажал на кнопку. – Подождите здесь, – приказал он.
– Хорошо. – Эван перевел взгляд на охранников с оружием наготове.
Подошел офицер, который сопровождал его из Маската.
– Султан еще не прибыл? – спросил его Кендрик.
– Вот он, вот его машина!
Автомобиль с затененными стеклами обогнул костер и остановился. Задняя дверца распахнулась, и султан, пройдя сквозь кольцо охраны, направился к Кендрику.
Это был худощавый, мускулистый человек, среднего роста, широкоплечий, одетый по-западному: в спортивных брюках из бежевого габардина и в футболке с надписью «Нью-Ингленд пейтриотс».[18] На голове была готра.
– Давненько, давненько мы не виделись, Эван Кендрик, – произнес султан с легким акцентом, протягивая руку. – А вы шикарно одеты! – улыбнулся он.
– Да и вы тоже! – улыбнулся Кендрик в ответ.
Они обменялись рукопожатиями, и Кендрик подумал, что султана Аллах физической силой не обидел.
– Спасибо, Ахмат, что нашли время встретиться со мной… Простите, ваше королевское высочество, – спохватился Кендрик. – Приношу свои извинения.
– Раньше вы называли меня Ахматом, а я вам всегда говорил «сэр». Как прикажете к вам теперь обращаться?
– Ну уж не «сэр», конечно! – усмехнулся Кендрик.
– Хорошо! Думаю, мы поняли друг друга.
– Вы теперь совсем другой! – сказал Эван. – Я вас помню юношей.
