настигнет пуля, мгновенной будет смерть или мучительной, то теперь, поверь, хочется жить ради тебя. Искоренять зло, насаждать добро… И все это ради тебя!
Калейла внимательно посмотрела на Эвана.
– Послушай, – сказала она, – я тоже тебя люблю, но должна заметить, что «искоренение зла» – это то, чем я занимаюсь всю свою сознательную жизнь. Это моя профессия. Однако, к сожалению, настанет время, когда необходимость во мне отпадет, то есть меня отправят на пенсию, и я окажусь как бы не у дел. Это меня заботит более всего, хотя, думаю, мой потенциал, в смысле знания и умения, не останется невостребованным.
– И каков же твой потенциал, позволь узнать?
– Во-первых, я свободно изъясняюсь на шести языках, на четырех – читаю и пишу. Во-вторых, мое происхождение. Словом, думаю, без работы не останусь.
– Блестящая перспектива, но кое о чем ты не упомянула.
– Например… – Калейла прищурилась.
– Например, я…
– Ради бога, Эван! Давай обойдемся без философствования…
– Дорогая моя Калейла, прежде всего давай научимся уважать друг друга. «Ради бога, Эван», «Давай не будем, Эван», «Пожалуйста, Эван» – эти императивы не для меня. Видишь ли, я тут окинул внимательным взглядом прожитую жизнь и понял, что большую ее часть прожил, руководствуясь правилами, свойственными эгоистам. Старался не связывать себя никакими обязательствами, ибо считал, что главное – свобода. В смысле – иду куда хочу, делаю что хочу. Плохо это или хорошо – неважно! Я так жил. Пожалуй, меня давным-давно поразил вирус, называемый «самодостаточностью». Сам, сам, сам… Но вот появилась ты, и от этой моей «самости» остались одни воспоминания. Ты ненавязчиво обратила мое внимание на то, чего у меня нет, и этим жестом заставила почувствовать себя идиотом… Мне никогда ничего не приходилось ни с кем делить. Я ни о ком не заботился настолько, чтобы броситься сломя голову с сообщением типа «Послушай, я сделал это» либо, наоборот, «Извини, я не сделал этого»… Конечно, у меня есть Мэнни, но он не очень-то покладистый старикан – у него на все свое мнение, и он не бессмертен. Дорогая моя, все дело в том, что у меня появился страх потерять тебя. Я не умею просить, ненавижу пресмыкаться, но я буду умолять, упаду ниц, стану делать все, чтобы тебе понравиться… только… только, пожалуйста, не бросай меня!
– О господи! – сказала громким шепотом Калейла, глотая слезы. – Ты сукин сын, вот ты кто!
– Дорогая моя! – Эван притянул ее к себе, крепко обнял. – Ты никогда ни о чем не пожалеешь!
– Уж будто бы… Думаешь, ты сахар? Ты безумно усложнил мою жизнь.
– А ты мою!
– Очень мило! – раздался звучный голос, сопровождаемый характерным покашливанием.
– Мэнни! – воскликнула Калейла, отталкивая Эвана.
– Интересно, и давно ты тут торчишь? – спросил Эван нарочито грубым тоном.
– Я появился, когда речь шла о мольбе и падении ниц, – ответил Вайнграсс, одетый в алый бархатный халат, перетянутый поясом с кистями. – Сильный мужчина на коленях… Это нечто! Это всегда срабатывает, мой дорогой мальчик! Никогда не подводит!
– Ты становишься день ото дня наглее! – заорал Эван.
– Он просто само очарование, – сказала Калейла.
– Я и то и другое, но говорите, пожалуйста, потише, иначе разбудите моих девчонок. И вообще, какого дьявола вы здесь в этот час?
– В Вашингтоне, между прочим, в этот час уже восемь, – заметила Калейла. – Как вы себя чувствуете?
– А-а-а… – Он залихватски махнул рукой. – Я спал, но не мог заснуть, потому что вы только и делали, что будили меня, открывая дверь каждые пять минут.
– Каждые пять минут? – улыбнулась Калейла. – Это вряд ли…
– Так что же такого интересного вам поведал мой друг Митчелл? В Вашингтоне сейчас восемь, если не ошибаюсь?
– Как всегда, вы не ошибаетесь, а я как раз собираюсь кое-что объяснить.
– Какие уж там объяснения! На вас нужно только посмотреть…
– Мэнни, ты, наконец, уймешься? – рявкнул Эван.
– Захлопни, сынок, свой ротик! Пусть говорит эта очаровательная леди…
– Мне надо уехать. Вот что! На день, может, на два.
– Куда? – встрепенулся Кендрик.
– Я не могу тебе этого сказать… мой любимый.
Глава 31
«Леди и джентльмены, добро пожаловать в международный аэропорт Стейплтон! Город Денвер приветствует вас. Персонал аэропорта к вашим услугам. Местное время в штате Колорадо три часа пять минут пополудни».
Среди пассажиров, прилетевших объявленным рейсом, обращали на себя внимание пятеро священников с восточными чертами лица и смуглой кожей. Они шли к выходу и тихо переговаривались между собой. Их английский был чересчур напыщенный, но вполне понятный.
Святые отцы могли сойти за служителей культа из какой-нибудь епархии на юге Греции либо на Сицилии, а то и вовсе в Египте.
Могли… Вне всякого сомнения. Хотя на самом деле они принадлежали к самому радикальному крылу движения «Исламский джихад», состояли в рядах палестинских террористов со штаб-квартирой в долине Бекаа на юге Ливана и священниками, конечно же, не являлись.
У каждого при себе была небольшая сумка из темной ткани. Все вместе они вошли в здание аэровокзала и сразу направились к газетному киоску.
–
– Не забывайся! – одернул его седой араб. – Забудь арабский, пока мы здесь.
– Странно! – прошептал пожилой палестинец. – Что-то тут не так! По-прежнему никаких известий.
– Действительно, загадочная история, – заметил седой араб.
Он был главным в этой группе. Его настоящего имени никто не знал. Известный среди террористов под кличкой Абиад, что в переводе с арабского означает «Белый», он пользовался непререкаемым авторитетом.
– Ничего, никаких сообщений! – заметил четвертый «святой отец».
– Поэтому мы здесь! – сказал Абиад. – Возьми мою сумку, – обратился он к молодому арабу. – Веди всех к выходу номер двенадцать. Встретимся там. И запомни: если кто-либо вас остановит, отвечать должен ты. Объяснишь, что остальные не знают английского, однако в подробности не вдавайся.
– Я напутствую каждого, кто обратится к нам, по-христиански, хотя глотку любому из них перерезал бы с удовольствием.
– Держи язык за зубами, а кинжал в кармане. И помалкивай! Понял? Тут тебе не Вашингтон…
Озираясь, Абиад проследовал дальше. И вскоре увидел вывеску «Справочная служба» над стойкой, за которой виднелась седовласая пожилая дама.
Служащая справочной службы, обратив внимание на явно озабоченное выражение на лице Абиада, любезно улыбнулась и спросила:
– Святой отец, чем могу быть полезна?
– Прошу прощения, но, кажется, мне следует именно к вам обратиться. У нас на острове Линдос, что в Эгейском море, все не так удобно организовано, как у вас.
– Спасибо на добром слове, святой отец. Я к вашим услугам.
– Не оставляли ли у вас конверт для отца Демополиса? В незнакомом городе нелегко сориентироваться, знаете ли…
– О да! – кивнула служащая, выдвигая ящик стола. – Вот и конверт! Вы, отец Демополис, должно быть, преодолели нелегкий путь, добираясь сюда.
– Побывать в обители ордена францисканцев – единственная возможность посетить вашу прекрасную
