Кендрик опустился возле него на колени. Нащупал пульс. На душе стало чуточку легче. Разжав правую руку своего названого отца, вытащил «магнум-357». Откуда у старикана эта смертоносная игрушка? «Ну да, конечно! – сообразил он. – Гонсалес помог, больше некому!»
Эван перенес его на кушетку в углу гостиной. Сел возле него и задумался.
– Четыре! – раздался голос за окном. – Я насчитал четырех.
– Я видел, как один из них влез в окно. Давай в темпе – в дом, и наповал всякого, кто вовремя не остановится! Понял?
– Понял!
– Он мертв, убит! – крикнул Эван. – Но есть еще один, Мэнни Вайнграсс. Он тяжело ранен, и он один из нас.
– Конгрессмен? Это вы, мистер Кендрик? – заорал пожарный с брандспойтом в руках.
– Это я, но больше не желаю слышать ни про какого «конгрессмена»!
Вновь зазвонил телефон. Эван поплелся на веранду к обуглившемуся сосновому столу, на котором посреди лужи трезвонил телефонный аппарат, и вдруг увидел медсестру. Она стояла в дверях, переступая с ноги на ногу. «А ведь он ей обязан жизнью!» – подумал Эван и тихо сказал:
– Не заходите сюда, дорогая! Оставайтесь в коридоре.
– Сэр, я слышала, вы крикнули, будто кто-то ранен. Я ведь еще и санитарка!
– Мэнни в гостиной, окажите ему первую помощь, а сюда, пожалуйста, не заходите. Ваши подруги мертвы, не надо вам их видеть.
– Я не кисейная барышня, конгрессмен! Трижды побывала во Вьетнаме и не такое видела.
– Но ведь это ваши подруги!
– Во Вьетнаме погибли многие мои друзья. Некоторые на моих глазах.
Телефон звонил не умолкая.
– Сэр, после того как вы поговорите, пожалуйста, свяжитесь с доктором Лайонсом!
Кендрик поднял трубку:
– Да?
– Эван, слава богу! Это Эм-Джей. Я только что услышал от Адриенны…
– А шел бы ты лесом! – оборвал его Кендрик и бросил трубку.
Сначала ему показалось, что падает потолок, потом под ним закачался и поехал пол, затем в ушах раздался звон.
– Повторите, пожалуйста! Алло, коммутатор… Повторите то, что вы только что сказали.
– Сэр, у нас нет сведений о докторе Лайонсе. В Кортесе нет такого доктора. В Меса-Верде тоже нет. Здесь, в округе, нет ни одного человека по фамилии Лайонс.
– Это не может быть! Я сам видел удостоверение, выданное ему администрацией больницы, где он работает.
– Удостоверение? Какое удостоверение?
– Спасибо за справку, – сказал Эван и положил трубку.
Через секунду раздался еще один звонок.
– Да?
– Мой любимый, с тобой все в порядке?
– Все в порядке! А твой замумуканный Эм-Джей пусть не гонит волну! И вообще он полный нуль. Мэнни без сознания, а у него и врача нет!
– Эван, позвони Лайонсу.
– Его не существует. Нет его, поняла? Откуда ты узнала обо всем, что здесь происходит?
– Я разговаривала с медсестрой. Она сказала, что к тебе заявился с визитом «святой отец». Эван, послушай! За несколько минут до этого мы узнали, что они путешествуют под видом священников! Я позвонила Эм-Джею, и он всем устроил бенц. Митч поднял на ноги половину Колорадо. Все федералы подняты по команде, вся разведка стоит на ушах.
– Я только что сказал ему, чтобы он шел лесом куда подальше!
– Ну зачем ты так? Эван, он тебе не враг.
– Он мне друг, да?
– Но мы же стараемся!
– Тише едешь – дальше будешь от того места, куда едешь…
– Оказалось, что они расторопнее нас. Ну, что я могу тебе еще сказать?
Кендрик поглядел на медсестру, возившуюся с Вайнграссом. Глаза у нее были полны слез. Губы дрожали. Судя по всему, она была близка к истерике. Он догадался. Бегая за медикаментами, медсестра увидела на веранде своих растерзанных подруг.
– Скажи, что возвращаешься ко мне, – тихо проговорил Эван. – Скажи, что все уже закончилось и я не сойду с ума.
– Я скажу тебе все это и придется мне поверить! Но сейчас для меня самое главное, что ты жив.
– А как насчет остальных, которых уже нет в живых? Как насчет Мэнни? Они не в счет?
– Прошлой ночью Мэнни произнес слова, которые произвели на меня огромное впечатление. Мы тогда говорили о Сабри и Каши Хассан. Он сказал, что все мы будем помнить о них, каждый по-своему будет их оплакивать, но сделаем это позже. Кого-то такие слова, может, и покоробят, но не меня. Мэнни был там, где и я. Мне известно, откуда он родом. Но сейчас мы должны делать то, что нужно делать. Разве для тебя нет в этом смысла?
– Пытаюсь разобраться. Когда ты возвращаешься?
– Буду знать об этом через пару часов. Сразу позвоню тебе.
Повесив трубку, Эван услышал гудки сирен и шум вертолетов.
– У вас, миссис Ванвландерен, очаровательные апартаменты, – заметила Калейла, проходя через отделанное мрамором фойе к ступенькам, ведущим в гостиную, расположенную ниже на полтора уровня.
– Номер очень удобный, – ответила вдова в дорогом черном платье от Диора. Закрыв дверь, она подошла и села рядом с Калейлой. – Вице-президент вправе потребовать, чтобы я переехала в какой-либо другой дом в Калифорнии. Два дома для меня многовато. В одном жил Эндрю, в другом – я. Садитесь, прошу вас.
– Все дома как этот? – поинтересовалась Калейла, усаживаясь в кресло, стоящее напротив дивана, обитого парчой.
– Вообще-то мой муж переделал принадлежащий ему дом на свой вкус. – Ардис Ванвландерен поднесла к глазам крошечный платочек. – Кажется, надо привыкать говорить «мой покойный муж», – печально добавила она, опускаясь на диван.
– Выражаю вам свое сочувствие и прошу прощения за вторжение в такое время. Бессовестно поступать подобным образом. Я довела это до сведения моего руководства, но они настояли.
– Они правы. Государственные дела должны идти своим чередом, мисс Рашад. Я все прекрасно понимаю.
– А я не уверена, что понимаю. Это интервью могло подождать, по крайней мере, до завтрашнего утра. Таково мое мнение, но опять скажу: другие думают иначе.
– Вот это-то меня и занимает, – отозвалась Ардис, разглаживая на коленях черное шелковое платье. – Что может быть так жизненно важно?
– Начнем с того, – сказала Калейла, скрестив ноги и проведя ладонью по морщинке на своем темно- сером костюме, купленном у «Робинсона» в Сан-Диего, – что все, о чем мы будем говорить, должно остаться между нами. Нам совсем ни к чему, чтобы вице-президент Боллингер встревожился. – Калейла достала из черной кожаной сумки блокнот и провела ладонью по темным волосам, стянутым сзади в тугой узел. – Насколько мне известно, вам сообщили, что я работаю за океаном и меня заставили прилететь сюда исключительно из-за этого интервью.
– Да, мне говорили, что вы специалист по делам Ближнего и Среднего Востока.
– Это эвфемизм. Я специалист по борьбе с терроризмом. И я полукровка. У меня отец – араб, а мать – американка.
– Говорят, полукровки – умные, а вы еще и красивая.
