– Гамма? – неожиданно вступил в их беседу изумленный Борн.
– Я использовал здесь некоторые традиции из нашего прошлого, Дельта. Конечно, я мог бы назвать его Танго или Фокстрот, но я предпочел греческий алфавит, потому что он всегда предназначался для лидеров.
– Это пустой разговор, а мне хотелось бы знать, почему мы находимся здесь? И кто этот человек? – продолжал задавать вопросы Борн.
– Я Гамма, так меня представил вам мой друг Эхо. Таким я и останусь в вашей памяти. Но могу добавить, что я учился в университете в Южной Калифорнии, в Беркли. Если вы помните, в то время, в 60-е годы, там были студенческие волнения.
– И вы были среди этой толпы?
– Нет, конечно, нет! Я был добропорядочным консерватором и членом общества Джона Берча.
– И вы добровольно вернулись в Китай, я имею в виду в Народную Республику?
– Я вернулся туда, где можно делать деньги, – заметил офицер. – Любой репрессивный режим, любое общество, возглавляемое этим режимом, предоставляет огромные возможности для тех, кто предпочитает жить с минимальным риском, но получать значительные выгоды. Конечно, я не собираюсь работать здесь всю жизнь. Когда у меня будет достаточно средств, я вернусь в Америку, где у меня много друзей- яхтсменов, – в Сан-Франциско. Я могу говорить при твоем приятеле, Эхо? – спросил китаец.
– Все, что угодно.
– Ты спрашивал меня об информации, и я могу подтвердить с гарантией, что она у меня есть. Цена – одна тысяча долларов.
– Но прежде я должен знать о том, что ты продаешь, хотя бы в общих чертах.
Офицер посмотрел на часы.
– Мой сторожевой катер находится поблизости, на южном побережье. Экипаж считает, что у меня здесь секретная встреча с нашими агентами, работающими в колонии. Но у меня еще есть время. Ну, хорошо. Речь идет о вашем ученике, который отказался следовать за своим учителем и тем не менее получил не только тридцать сребреников, но и кое-что побольше.
– Наемник?
– Заплати ему, – приказал Борн, не сводя глаз с китайского офицера-моряка.
Де Анжу посмотрел на Джейсона, потом на человека по имени Гамма и молча достал из-за пояса бумажник, завернутый в плотный прорезиненный пакет. Отсчитав банкноты, он протянул их китайцу.
– Три тысячи за ночную встречу и тысячу за информацию, но только тысячу…
– Теперь информацию, – резко бросил Борн.
– Он заплатил за нее, ему я и должен ее сообщить, – кивнул китаец в сторону де Анжу.
– Делай, как хочешь, только говори.
– Зная о нашей поздней встрече, я, как обычно, заправился горючим на базе в Дзухай Ши, где меня застало сообщение, что наш общий друг, радист из первого Главного управления штаба, хочет связаться со мной.
– Да, я помню его, – вставил де Анжу, – мы с ним имели общие дела.
– Он сообщил мне по системе кодированной связи, – продолжал офицер, – что через них прошло сообщение с кодовым номером, относящимся к Нефритовой горе. Сообщение предназначалось для Су Джианя…
– Грязная свинья! – выругался де Анжу.
– Кто это? – спросил Борн.
– Предположительно резидент по тайным операциям в Макао, а в данный момент еще и связной моего бывшего ученика. Господи, прости меня!
– …который был неожиданно вызван в Бейджин, – перебивая Француза, продолжил китаец.
– Ты уверен в этом? – вновь задал вопрос Борн.
– Наш общий друг уверен, – ответил офицер, все еще продолжая смотреть на де Анжу. – По его словам, Су Джиань явился сегодня в Главное управление штаба, уточнил все завтрашние рейсы из аэропорта Кай Так на Бейджин, и на каждый из них заказал по одному месту. Когда дежурный офицер спросил, почему не было звонка от самого Су Джианя, адъютант ответил, что тот внезапно выехал в Макао по срочным делам. Но какие дела могут быть там в полночь, когда все закрыто?
– Исключая казино, – произвольно вырвалось у Борна. – Стол номер пять, «Кам Пек». Условия связи известны.
– Но то обстоятельство, что он заказал билеты практически на каждый рейс, свидетельствует, что Су не уверен, когда именно состоится его встреча с наемником.
– Но он уверен, что она
– Дельта, ты сошел с ума! – закричал де Анжу. – О Пекине не может быть и речи!
– Почему? Никому не придет в голову искать нас среди тысяч французов, итальянцев, англичан, американцев и бог знает кого еще, кто буквально наводнил этот город за последние годы. У нас есть готовые паспорта, с которыми мы могли бы вылететь в любой момент.
– Будь благоразумным! – продолжал упрашивать его де Анжу. – Мы попадем в их сети и можем быть убиты прямо на месте! Ведь он все равно вернется сюда, и это вопрос всего лишь нескольких дней!
– Я не могу ждать несколько дней, у меня попросту их нет, – холодно и жестко ответил Борн. – Я уже дважды упустил это твое произведение, и мне не хочется терять его след третий раз.
– Ты рассчитываешь захватить его в Китае? Ты думаешь, это возможно?
– Где еще, по-твоему, он меньше всего ожидает ловушку?
– Но это безумие! Ты теряешь рассудок!
– Подготовь нам путешествие, – обратился Борн к китайцу, – первым рейсом из аэропорта Кай Так. И когда я получу билеты, я заплачу за них пятьдесят тысяч долларов. Деньги я вручу тому, кого ты пришлешь с билетами и кому ты доверяешь.
– Пятьдесят тысяч?.. – Человек, назвавшийся Гамма, неподвижно уставился на Борна.
Небо над Пекином было подернуто серой дымкой, плотность которой менялась по мере того, как ветер с северных степей доносил сюда массы желто-коричневой пыли, из-за чего солнце принимало временами темно-коричневый оттенок. Аэропорт был громадным, по стандартам международных сооружений подобного класса, но по сравнению со своими западными собратьями ему явно не хватало изящества.
Борн и де Анжу с минимальными затруднениями миновали таможню, чему в значительной степени способствовало их знание китайского языка. Офицеры на пропускном пункте были вежливы и предупредительны, менее всего обращая внимание на весьма скромный багаж двух путешественников, но более удивляясь их лингвистическим способностям, что до сих пор считается большой редкостью для иностранцев.
Когда все формальности были соблюдены, а доллары обменены на юани, Борн наконец смог снять очки, купленные еще в Вашингтоне у Кактуса, чтобы чувствовать себя посвободней.
– Меня смущает только одно, – рассуждал вслух де Анжу, когда они стояли около табло с расписанием прибытия самолетов, – почему билеты для наемника резервировались на коммерческие рейсы? Ведь у тех, кто ему платит, имеются в распоряжении и правительственные, и даже военные самолеты.
– Эти самолеты нельзя использовать, не предоставляя соответствующих объяснений, – ответил Борн. – И кто бы это ни был, они всегда должны соблюдать определенную дистанцию по отношению к твоему ученику. Он должен прибыть сюда как турист или как бизнесмен, а уже после этого начнется установление контактов, по крайней мере, я рассчитываю на это.
– Безумие! Скажи мне, Дельта, а что ты думаешь по поводу обратного пути, если наша охота закончится вполне удачно?
– У меня есть деньги. Их достаточно, чтобы они помогли проложить нам обратный путь.
– Уж не на крыльях ли Пегаса ты собираешься переправлять нашего пленника?
– Нет, скорее всего, на крыльях «Пан Америкен». Мы вдвоем будем сопровождать нашего больного
