– Докажите это, советник, – сказал Суликов, тихо посмеиваясь. – Если хотите, я могу устроить для вас шумный процесс. Москва будет приветствовать такое расследование.
–
– Ну, вам определенно нельзя оставаться здесь дольше, чем абсолютно необходимо. Прочтите эти слова, мистер Огилви. В данный момент вы проходите последние стадии электронной слежки, перед тем как вас схватят власти.
– О
– Можете попробовать действовать из Гонконга или Макао – они с радостью примут ваши деньги, но, учитывая их текущие проблемы с материковыми рынками и китайско-британское соглашение 97-го года, они, весьма вероятно, придумают на вас какой-нибудь компромат. Швейцарию можно сразу отбросить; международные законы теперь весьма строги, как это выяснил Веско. А, Веско… Вы можете присоединиться к нему на Кубе.
–
– Ну и, наконец, можете сдаться властям; вам есть что им рассказать. Они даже, пожалуй, скинут вам десяток лет с тридцатилетнего срока.
– Черт возьми, я
Дверь спальни неожиданно распахнулась, и появился телохранитель консула, угрожающе держащий руку под пиджаком. Адвокат вскочил на ноги; не в силах сдерживать дрожь, он сел обратно на стул и наклонился вперед, обхватив голову руками.
– Такое поведение вряд ли будет разумным, – сказал Суликов. – Возьмите себя в руки, советник, сейчас время для спокойных голов, а не для эмоциональных всплесков.
– Как, черт возьми, вы можете так говорить? – спросил Огилви дрожащим от готовых сорваться слез голосом. – Со мной
– Это слишком поспешное заключение для человека с таким потенциалом, как у вас. Я серьезно. Действительно, вы не можете оставаться здесь, но ваши возможности все еще огромны. Действуйте с позиции силы. Объединяйтесь с сильными – это искусство выживания. Вскоре власти оценят ваши вложения, как сделали это они с Боэски, Левиным и несколькими десятками других, которые отбывают сейчас свои минимальные сроки, играя в теннис и в триктрак, владея при этом целыми состояниями. Попытайтесь.
– Как это сделать? – взмолился адвокат, поднимая красные, вопрошающие глаза на русского.
– Главное сейчас – где, – объяснил Суликов. – Найдите нейтральную страну, у которой нет соглашения с Вашингтоном о выдаче преступников, такую, где имеются чиновники, которых можно убедить предоставить вам временное место для вашего бизнеса – понятие «временное», конечно, растяжимо. Бахрейн, Эмираты, Марокко, Турция, Греция – недостатка выбора нет. Везде широко представлены англоязычные поселения… Возможно, даже мы могли бы вам помочь, очень тихо.
– Зачем вам это?
– Мистер Огилви, возвращается ваша слепота? За определенную плату, естественно… У вас замечательно все схвачено в Европе. Все на местах налажено и исправно функционирует, и мы могли бы неплохо нагреть на этом руки.
– О… боже… правый, – выдавил предводитель «Медузы», уставившись на генерального консула.
– Разве у вас есть выбор, советник?.. Пойдем, нам надо спешить. Необходимо все организовать. К счастью, сейчас еще только утро.
Было 3.25 дня, когда Чарльз Кассет вошел в офис Питера Холланда в Центральном разведывательном управлении.
– Прорыв, – сказал помощник директора и добавил уже с меньшим энтузиазмом: – Ну, что-то вроде.
– Фирма Огилви? – спросил директор ЦРУ.
– Косвенно, – кивнул Кассет и положил пачку фотографий на стол Холланда. – Прислали по факсу из аэропорта Кеннеди час назад. Поверь, это были нелегкие шестьдесят минут.
– Из Кеннеди? – Питер нахмурился и стал изучать факсимильные копии. Они включали последовательность фотографий толпы людей, проходивших через металлодетекторы в одном из международных терминалов аэропорта. Голова одного из них на каждой фотографии была обведена красным. – Что это? Кто это?
– Это пассажиры, направляющиеся в комнату ожидания на рейс «Аэрофлота» на Москву, советской авиакомпании, конечно же. Служба безопасности всегда фотографирует граждан США, отправляющихся в ту сторону.
– И? Кто он?
– Сам Огилви.
–
– Рейс отправлением в два пополудни, беспосадочный до Москвы… Только он не мог там быть.
– Не понял.
– В его офис было сделано три звонка, выдали одну и ту же информацию. Он за пределами страны, в Лондоне, в Дорчестере, что, как нам известно, не соответствует истине. Однако Дорчестерское бюро подтвердило, что он забронировал место, но не приехал, и они согласились принять для него сообщение.
– Не понимаю, Чарли.
– Это дымовая завеса, причем весьма поспешно наведенная. Во-первых, зачем кому-то столь богатому, как Огилви, лететь «Аэрофлотом», когда он мог на «Конкорде» долететь до Парижа и потом на «Эр-Франс» до Москвы? К тому же зачем его офис утверждает, что он либо в Лондоне, либо на пути туда, в то время как он направляется в Москву?
– Почему «Аэрофлот» – понятно, – сказал Холланд. – Это государственный рейс, и он под советской защитой. Лондон – Дорчестер тоже не очень сложно. Это для отвода глаз – боже,
– Отлично, шеф. Валентино проверил кое-что с помощью своего замечательного оборудования в подвалах, и угадай что?.. Миссис Огилви с двумя подростками-детьми летят рейсом «Королевской Эр-Марок» до Касабланки, позвонив предварительно в Марракеш.
– Марракеш?.. Эр-Марок – Марокко,
– Похвальная память, Питер. Та женщина была соседкой по комнате жены Огилви в Беннингтоне в начале семидесятых. Издавна дружащие семьи.
– Чарли, что за чертовщина происходит?
– Семью Огилви предупредили, и они смылись. Кроме того, если я не ошибаюсь, если бы мы могли перебрать несколько сотен счетов, то узнали бы, что только что многие миллионы переведены из Нью-Йорка бог знает куда за этими берегами.
–
– «Медуза» переехала в Москву, господин директор.
Глава 34
Луис ДеФазио утомленно извлек свое тело из такси на бульваре Массена, вслед за ним вышел и его больший по габаритам, более тяжелый, значительно более мускулистый кузен Марио из Ларчмонта, Нью-Йорк. Они остановились на тротуаре перед рестораном, название которого светилось красными неоновыми трубками на зеленом тонированном стекле:
– Здесь, – сказал Луис. – Они ждут в приватной комнате сзади.
– Уже довольно поздно. – Марио взглянул на свои часы, повернувшись к уличному фонарю. – Я поставил парижское время; здесь уже почти полночь.
– Подождут.
– Ты все еще не сказал мне их имена, Лу. Как нам их называть?
– Тебе – никак, – ответил ДеФазио, шагая ко входу. – Никаких имен – они бы все равно ничего не значили. Все, что ты должен делать, – это быть уважительным, понимаешь, о чем я?
– Совсем необязательно повторять мне это, Лу, – укоризненно произнес Марио мягким голосом. – Но, ради любопытства, скажи, почему ты об этом вспомнил?
