Ультиматум Борна

– Подожди – подожди минуту!.. Это ведь дело рук Шакала, так?

– По переданной нам информации, это было убийство, заказанное радикальной мусульманской группировкой из Бейрута. Они взяли на себя ответственность за происшедшее. Непосредственный исполнитель не так важен. Может, это и правда, а может, и нет. Поначалу я в это не верил, особенно после гибели Де Соле и Армбрустера, но сейчас начинаю думать, что все не так просто. Тигартен постоянно настаивал на том, что в Ливан необходимо направить войска НАТО и сровнять с землей каждое подозрительное палестинское поселение. Ему и раньше угрожали; и уж слишком случайной мне кажется связь с «Медузой». Но, отвечая на твой вопрос, скажу, что это, естественно, был Шакал.

– И он свалил это на меня, Карлос свалил это на меня!

– Он изобретательный мерзавец, в этом ему не откажешь. Ты приезжаешь за ним, а он подстраивает все так, что ты застреваешь в Париже.

– Тогда мы должны повернуть все в нашу пользу!

– О чем ты говоришь? Немедленно убирайся оттуда!

– Нет. Пока он будет думать, что я убегаю, прячусь, скрываюсь, – я прямиком направлюсь в его логово.

– Ты с ума сошел! Убирайся оттуда, пока мы еще можем тебя оттуда вытащить!

– Нет, я останусь тут. Первое, он понимает, что я вынужден это сделать, чтобы добраться до него, но, как ты сказал, он меня заморозил. Он думает, что после всех этих лет я, как обычно, запаникую и наделаю глупостей – господи, я достаточно их наделал на Транквилити – и настолько напортачу, что его стариковская армия найдет меня, просто заглянув в нужные места и зная, кого надо искать. Видит бог, он хорошо придумал! Выведи противника из равновесия, чтобы он допустил ошибку. Я знаю его, Алекс. Я научился читать его мысли, и я его перехитрю. Буду продолжать поиски, и никакого пребывания в укрытии.

– Укрытии? Каком укрытии?

– Образное выражение, не обращай внимания. Я приехал сюда до того, как появились сообщения о смерти Тигартена, и со мной все в порядке.

– Ничего не в порядке, ты там как живая мишень! Убирайся оттуда!

– Прости, Святой Алекс, но именно здесь я сейчас хочу находиться. Я иду за Шакалом.

– Что ж, может быть, мне удастся вытащить тебя из места, к которому ты так прицепился. Пару часов назад я разговаривал с Мари. Угадай, что она мне сказала, ты, престарелый неандерталец? Она летит в Париж. За тобой.

– Ей сюда нельзя!

– Я сказал то же самое, но Мари не была расположена слушать. Она сказала, что знает все места, которыми вы с ней пользовались тринадцать лет назад, когда убегали от нас. И что ты воспользуешься ими вновь.

– Да. У меня есть несколько на примете. Но она не должна лететь сюда!

– Скажи об этом ей, а не мне.

– Какой телефон на Транквилити? Я боялся звонить ей – честно говоря, я пытался выбросить ее и детей из головы.

– Это самое здравое заявление, которое ты сегодня сделал. Вот телефон.

Алекс по памяти назвал номер с кодом 809, и Борн тут же бросил трубку.

Закипая от ярости, Джейсон прошел мучительный процесс смены вызываемой области и номеров телефонных кредиток, который сопровождался зуммером и запинками во время установления связи с бассейном Карибского моря, и наконец, наорав на какого-то кретина, находившегося за конторкой «Транквилити Инн», Борн прорвался к своему шурину.

– Позови Мари! – приказал он.

– Дэвид?

– Да… Дэвид. Зови Мари.

– Не могу. Ее нет. Она уехала час назад.

– Куда?

– Она мне не сказала. Она наняла самолет в Блэкбурне, но не сказала, на какой остров собирается. Поблизости только Антигуа и Мартиника, но она могла полететь на Синт Маартен или в Пуэрто-Рико. Она направляется в Париж.

– Неужели ты не мог ее остановить?

– Боже, Дэвид, я старался. Черт побери, очень старался!

– Тебе не приходила в голову мысль запереть ее?

– Запереть Мари?

– Понимаю, что ты хочешь сказать… Самое раннее, она доберется сюда завтра утром.

– Ты слышал новости? – закричал Сен-Жак. – Генерал Тигартен убит, и говорят, что это сделал Джейсон…

– Заткнись, – сказал Борн, положил трубку и вышел из будки на улицу, пытаясь собраться с мыслями.

Питер Холланд, директор Центрального разведывательного управления, поднялся из-за стола и начал кричать на человека с протезом, который сидел напротив него:

– Ничего не делать? Ты что, совсем спятил?

– Это ты спятил, когда заявил о совместной англо-американской операции в Гонконге!

– Но это правда!

– Есть одна правда, а есть и другая правда, когда надо отрицать очевидное, если это может навредить организации.

– Дерьмо! Игры политиканов!

– Не согласен, мистер Чингисхан. Я знал таких же людей, которые были готовы встать к стенке и погибнуть, но не предать свои жизненные убеждения. Ты что-то не то говоришь, Питер.

Холланд сердито опустился обратно в кресло.

– Может, это вообще занятие не для меня.

– Может быть, но дай себе еще немного времени. У тебя еще есть шанс запятнать себя так же, как сделали мы все.

Директор Управления откинулся назад, запрокинул голову на спинку кресла и произнес дрогнувшим голосом:

– Я хуже вас всех, Алекс. Я до сих пор просыпаюсь по ночам и вижу лица мальчишек, которые в недоумении смотрят на меня, пока я ножом распарываю им грудь; а в голове у меня крутится мысль, что они даже не понимают, что делают на войне и что с ними происходит.

– Либо ты, либо тебя. Они бы сделали в твоей голове дырку, будь у них такая возможность.

– Да, наверное, это так.

Директор Центральной разведки подался вперед и уставился на Конклина:

– Но мы ведь сейчас говорим не об этом.

– Можно сказать, что это вариация одной и той же темы.

– Кончай нести чушь.

– Это музыкальный термин. Я люблю музыку.

– Тогда начинай играть основную тему, Алекс. Я тоже люблю музыку.

– Хорошо. Борн исчез. Он сказал мне, что нашел укрытие – это его слово, не мое – и он уверен, что сможет добраться до Шакала. Он не сказал, что это за укрытие, и одному богу известно, когда он мне снова позвонит.

– Я послал нашего человека из посольства в «Пон-Рояль» навести справки о человеке по имени Симон. То, что они тебе сказали, – правда. Симон зарегистрировался, покинул отель и больше не возвращался. Где он?

– Держится в тени. У Бернардина была идея, как его можно выследить, но ничего не получилось. Он