– О, это наш национальный святой, герой Франции, кавалер Большого Креста ордена Почетного легиона, – живо присоединился к разговору кокетливый спутник старого ворчливого бомжа, довольно интеллигентный, в зеленом беретике. – Он реально за интересы бездомных сражался. Причем уже давно.
– Его рейтинг даже круче, чем у Зидана! – добавил оборванный парень с дредами. – Мы его уважаем.
– Аббат Пьер Вторую мировую войну прошел, еще тогда людей спасал, а после стал для бездомных старую одежду собирать. Открыл приют «Эммаус» для таких бедолаг, как мы. Сейчас по всей стране много таких приютов. До последнего бился аббат Пьер как рыба об лед. И не только, кстати, бездомным помогал, но и всем, чьи права ущемлены в обществе.
– Кому же еще?
– Например, нетрадиционно ориентированным людям, геям… – Бомж в берете скромно опустил глаза. – Аббат Пьер выступал за легализацию однополых браков, расширял понятие любви. Разве есть разница между мужчинами и женщинами? А еще он за то, чтобы священниками все могли быть – и мужчины и женщины, и холостые и женатые. Я считаю, это правильно! Жаль, что правительство не разделяет взгляды аббата Пьера. И даже Нобелевскую премию ему не дали… Настоящие герои всегда в тени.
Бомж вздохнул и принялся за чай, смачно закусывая его большим куском свежего белого хлеба. Я последовал его примеру.
Через некоторое время, воспользовавшись тем, что очередь голодных стала понемногу рассасываться, я подошел к молоденькой девушке, которая раздавала еду. Она моментально потянулась за половником.
– Здравствуйте! Можно с вами поговорить?
– Если вы хотите есть, я вам сейчас налью суп…
– Нет-нет, благодарю. Я уже поел. Просто хотелось поговорить немного, узнать про ваши «Рестораны сердца». Я очень заинтересовался тем, что увидел…
– Да, конечно! – оживилась девушка, что-то шепнула своей напарнице и подошла ко мне. – А что вас интересует?
– Да практически все. Я тут впервые. Скажите, а «Рестораны сердца» давно работают в Париже для бездомных?
– Да, нашей сети социальных ресторанов уже больше двадцати лет! – радостно сообщила девушка. Она вся светилась от осознания важности рассказа о миссии ресторанов. – Основатель нашей сети – известный французский актер и комик Жерар Жозеф Колюччи, больше известный у нас как просто Колюш. Вы знаете о нем?
– Нет, если честно. Скажите, а почему он решил открыть социальные рестораны? Вообще-то это задача государства, а не актера, пусть даже очень известного.
– Просто Колюш сам в детстве и юности пережил голодные и холодные годы. Он знал не понаслышке, что такое страдание. Поэтому решил открыть сеть ресторанов для неимущих. Призвал всех французов, кто неравнодушен, помочь ему в этом начинании. Так все и пошло.
– А кто может прийти к вам в ресторан? Все кто угодно? Бомжи, путешественники, скряги?
– Наши рестораны по всей Франции открыты для всех, кто просто хочет есть. Не важно, как они выглядят: как наша палатка или как настоящий ресторан. Прийти может кто угодно – хоть в лохмотьях, хоть в костюме. Мы не спросим, кто он такой. Если он пришел – значит, ему просто сегодня нечего есть. Мы его примем, накормим, обогреем. Во многих наших ресторанах есть горячий душ. Постоянных посетителей в наших стационарных ресторанах знают в лицо, они действительно малоимущие, у них есть полное право на бесплатную еду.
– И много народу вы кормите?
– Конкретно наша палатка примерно триста человек за вечер. Нам сюда готовую еду привозят. А вообще я знаю, что во время первой зимней кампании в «Ресторанах сердца» было роздано пять миллионов обедов. Сегодня мы раздаем бесплатно в год шестьдесят шесть миллионов обедов, это прилично. К нам можно прийти без всяких документов и купонов… Но мы сейчас не только обеспечением бездомных едой занимаемся! Мы работаем с людьми и в других областях.
– А чем же еще вы занимаетесь?
– Мы помогаем бездомным людям в их социальной адаптации. Поскольку считаем, что такая помощь нужна не меньше, чем горячий обед. Мы организуем для них стажировки, курсы, устраиваем на работу. Среди тех, кто приходит к нам за бесплатным обедом, всегда есть такие, кто хочет порвать с улицей, вернуться обратно в общество, просто им не хватает сил сделать это самостоятельно. Мы им в этом помогаем.
– А ресторанам кто помогает? На чьи деньги сегодня живет сеть? Государство как-то участвует? Или, может, церковь?
– Нет-нет! – запальчиво возразила девушка. – Мы абсолютно независимая организация и гордимся этим! Коммерческой деятельностью мы тоже не занимаемся. Нам помогают меценаты, бизнесмены. Каждый год у нас проходят благотворительные вечера, концерты. Звезды эстрады продают диски, а деньги перечисляют «Ресторанам сердца». Патрисия Каас, Мишель Сарду, Ванесса Паради участвуют в наших проектах.
Я поблагодарил девушку за подробный рассказ о «Ресторанах сердца» и побрел по Парижу в поисках ночлега. Ближе к сумеркам бомжей на улицах стало заметно больше, чем днем. Они суетились вокруг своих картонок, лохмотьев и укладывались на ночлег. Неподалеку от одной такой группы, расположившейся рядом с овощ ной лавкой, решил заночевать и я. Без особого труда, вспоминая советы Мишель, в течение часа раздобыл себе в окрестных мусорных баках какое-то тряпье. Выброшенную коробку из-под плазменного телевизора переделал в лежанку, постелил сверху тряпки, под голову определил пакет, доверху набитый газетами. Даже неплохо получилось.
Днем я понаблюдал, что нищие предпочитают ложиться рядом с решетками в асфальте: оттуда идет теплый воздух, правда, со специфическим запахом. Так поступил и я. Устроился вполне комфортно, в стороне от тротуара, под аркой, и прикрыл глаза. Из какого-то дальнего ресторана доносилось негромкое женское пение. Оно вызвало у меня ассоциации со знаменитыми французскими певицами. Возможно, вот так же пела когда-то в Париже своим надрывным, пронзительным голосом юная Эдит Пиаф, Воробушек, потрясающая женщина со сложной и трагической судьбой…
Потихоньку я начал задремывать. Вскоре меня разбудили громкие окрики и пинки.
– Ты кто? Эй, вставай немедленно!
– Давай плати за ночлег!
Я вздрогнул, открыл глаза и вскочил, мгновенно сгруппировавшись, как учили меня ребята на первой чеченской. Передо мной стояли четверо негров. Они наступали, придавливая меня к стене. Я сориентировался и резким прыжком переместился влево, ближе к выходу из арки.
Я увидел, что у одного из ребят блеснул нож. Парень справа бросился на меня, но мгновенно был уложен на землю боевым приемом спецназа. Трое других одновременно кинулись ко мне. Я вывернулся, нож по касательной прошел по моей руке. Выбив оружие из рук нападавшего, я пустился бежать в сторону улицы. За мной кто-то бежал следом, но быстро выдохся.
Так я снова оказался на набережной Сены. Замотав руку тряпкой, благо рана была пустячной, пошел по набережной, в поисках к кому бы обратиться за помощью. Через некоторое время мое внимание привлекла большая комфортная палатка, отличавшаяся от палаток остальных бомжей своими размерами. Там горел свет. Я решил заглянуть, попросить спирта или чего-то еще для дезинфекции раны.
На удивление, в палатке говорили по-русски. Я, извинившись, просунул голову внутрь. Там сидели весьма приличного вида дама лет сорока и дюжий хмурый мужик с внешностью подмосковного бандита. Видимо, я застал их в разгар прелюдии надвигавшейся псевдоромантической сцены.
– Простите! – громко кашлянул я. – Извините, бога ради. Мне нужна ваша помощь. Я услышал, вы говорите по-русски.
– Что еще? – мгновенно подпрыгнула дама, став пунцовой, и нервно поправила подол платья. – Что случилось?
– Да ничего особенного. Рану промыть надо.
– А вы, собственно, кто? – горой надвинулся на меня дюжий красномордый мужик. – Вы же не из наших
