– Я не знаю. Наверно, время пришло. И среди друзей, где он по бизнесу общался, тоже было плохо, что он не женат. У всех жены, дети. А может, доказывал кому-то… Я теряюсь в догадках!
– Бред какой-то! – пробормотал я.
– Еще какой! Я, наверно, показалась ему подходящей парой: он же не мог жениться на неизвестной девушке! А меня все знали…
– Может, вам тоже детей надо было завести?
– Да пыталась я! Но он, представь, мне сразу жесткое условие поставил: никаких детей, пока он не захочет. Даже не спал со мной. Я пыталась наладить отношения, варила борщи, говорила с психологами, даже с психиатрами. Все мимо! А потом началось самое ужасное. По нашей редакции поползли слухи, что мой муж уже много лет имеет подругу на стороне. А может быть, и не одну даже. Телевидение – это страшный гадюшник. Все только и ждут, как бы кого подсидеть, кому нагадить. Раньше я тоже, наверно, какие-то нехорошие вещи делала. Врагов много нажила. А тут все сошлось и обернулось против меня. Иду по коридору, как в аквариуме, а за мной тянется шлейф сплетен, все шушукаются. Я даже не знаю до сих пор, что было правдой, а что – нет из того, о чем говорили….
– И что дальше? Ты развелась с ним?
– Жизнь становилось хуже и хуже. Родители требовали сохранить брак. Они у меня старорежимные, семья – главный приоритет, даже если в ней не все нормально. Я понимала, что у меня нет выбора. Но, глядя на то, что Михаил вытворял, начала ломаться психологически, меня это все страшно подкосило. А потом мне рассказали, что он под разными именами еще в других агентствах бывал, даже после свадьбы. Встречался с девушками, ездил с ними в круизы. Еще была и та, которую он любил по-своему, десять лет с ней встречался. Я от расстройства не могла ходить на работу, завалила несколько важных сюжетов, начальник был в ярости. Потом я по причине болезни отказалась от одной очень важной заграничной поездки в пуле с президентом, коллегам нагрубила. Это я сейчас понимаю, что мегера – моя младшая сестра. Да, я была такой… А тут подсуетилась одна девушка, Илона Дементьева. Ты, наверно, слышал о ней?
– Никогда в жизни! – честно сказал я.
– Да что ты, она же теперь там самая главная звезда! Все по ней с ума сходят.
– А я просто телевизор смотрю редко, особенно в последние полгода…
– Илоночка против меня давно зуб имела. И всячески старалась исподтишка мне подгадить. Она на эти дела гений. В глаза лебезила, в подружки даже набивалась. Да-а, подружка – дырявая кружка… Но пока у меня все на работе нормально было, у нее ничего не получалось. А тут…
– Света, давай сменим тему! – снова послышался озабоченный голосок Оксаны.
Но ее подруга отрицательно покачала головой:
– Да отстань ты от меня! Я не душевнобольная. Может, у меня исповедь! Могу я раз в жизни все рассказать незнакомому человеку, как на самом деле было, без вранья? – нервно произнесла Клара-Света, отмахиваясь.
– Можешь, – кивнул я и взял девушку за руку.
– В общем, Дементьева целую кампанию против меня развернула. Донесла до начальства, что у меня съехала крыша и из-за этого плохо работу выполняю. Развесила в Интернете несколько статей про наш лопнувший брак с Михаилом, про его девок. Ты читал, наверно… По-моему, все читали. Какой позор! – Клара-Света закрыла лицо руками и замолчала.
– Не-а, не читал. Но даже если бы на глаза попалось – это для меня ничего бы не значило. Я про троллинги и прочую лабуду все сам знаю. И Интернету в смысле помойки ни фига не доверяю!
– Да? – Моя собеседница подняла на меня заплаканные глаза. – А я думала, все читают и верят. У меня в скором времени начались серьезные проблемы на работе. Чтобы удержаться, нужно было начинать войну, грызться за сюжеты, заворачивать интриги. А я хотела, да не могла… Ходила как ватная в трансе. А еще через короткое время мой муж сам подал на развод. Это просто гром среди ясного неба для меня был! Удар в спину. Он сказал, что я достала его своими психозами, подозрениями и истериками и он больше не нуждается во мне. Что он уходит от меня – к другой, которая ничего не требует… Состоялся скандальный развод. Муженек не оставил мне практически ничего, хорошо – дал мои вещи собрать и унести. Не знаю, как я все выдержала. Эта самая Дементьева тем временем переспала с шефом новостной редакции, стала ночной кукушкой… Вскоре про мой развод знал уже весь телеканал.
– Ну, это не удивляет. Узнаю методы превращения в отбивную «по-московски»!
– Стыдно признаться, – помолчав, продолжила Света-Клара, – у меня от всего этого была попытка суицида, я попала в клинику. Потом ожесточилась и стала мстить Михаилу, его подружкам. Оставшиеся деньги на это потратила. Моя брачная история стала моим наваждением! Я не могла не думать о Михаиле, оставить его в покое. Достучаться до его совести пыталась, звонила на работу, писала. Естественно, получила в ответ по полной программе. У него же колоссальные возможности. Видимо, он пообщался с моим шефом. Меня сначала унизительно отстранили от эфира, а потом вообще уволили. Все это сопровождалось всяческими «сливами» в желтой прессе, в Сети, само собой. Сил в потоке прорвавшейся канализации выгребать уже не оставалось. Недруги, понятное дело, ликовали. Дементьева за месяц стала новой звездой канала, потом под нее открыли передачу. Я всегда думала, что у меня много друзей. Но после увольнения их не осталось вовсе. Вот, Оксанка только…
– Я просто из другой тусовки, мы по детству еще знакомы… Я сама в ужасе была, когда все это со Светкой происходило! Я не понимала, как люди на все это способны. Но помочь ничем не могла.
– А родители от меня отвернулись, – продолжила, немного успокоившись, Клара-Света. – Они считали, что я сама во всем виновата. И в уходе Михаила, и в увольнении с ящика. Что с моим дурацким характером я нигде не ужилась и всю жизнь испортила. Я не могла больше устроиться на работу, поскольку мой бывший муж потрудился, чтобы этого в Москве не произошло. Мне с утра до вечера звонили знакомые, расспрашивали о разводе, о том, как меня уволили с канала. Это был полный крах жизни. Я не знала, что делать. И тогда я уехала.
– В Германию?
– Да, в Гамбург, там у меня тетка по матери живет. Пожалела меня, пригрела, у нее своя печальная история в жизни была. В общем, я все бросила в один день – и сожгла мосты. Поэтому сменила имя и фамилию. Стала Кларой Полонски. Света, Клара – без разницы, все об одном. Взяла теткину фамилию. Но думаешь, меня там оставили в покое? Нет, тоже доставали. Я пыталась отгородиться от своего прошлого. Начала все с нуля. Сначала, конечно, тяжеловато было. Я же никогда в жизни об эмиграции не думала, никуда уезжать из Москвы не собиралась. Потом немного освоилась, нашла одну работу, вторую. Сейчас пишу статьи для местной русскоязычной газеты. Только в душе покой так и не наступил. Как вспомню обо всем – рыдать начинаю. Вот, Оксанка посоветовала приехать сюда.
– Я слышала от знакомых, что Индия успокаивает, просветляет. Это правда? – подала голос подруга и с робкой надеждой посмотрела на меня.
– Правда, – ответил я максимально убедительно. – У многих после поездки в Индию меняется жизнь. Главное, открыться сердцем, отдаться в руки судьбы и не чинить препятствий.
– Спасибо. Я буду верить, что и у меня изменится! – пролепетала Клара-Света и вдруг улыбнулась сквозь слезы.
– Слушай! – продолжил я. – Ты такая красивая… Все еще будет!
– Вот и я также ей говорю, а она – не верит! – торжествующе подытожила Оксанка.
Девчонки улеглись. Я смотрел сверху, как уснула Клара-Света. Оксана, напротив, долго вздыхала, ворочалась.
– Ты, правда, думаешь, что у нее все обустроится? – вдруг прошептала она. – Мы вообще-то от врачей сбежали. У нее диагноз – маниакально-депрессивный психоз на нервной почве… Боюсь я за нее.
– Чушь все диагнозы, просто она перестрадала много. Проколбасило ее, будто суслика под танком. Ей нужно увидеть в жизни что-то другое, оторваться от того, что мучает. Не сомневаюсь, что у нее еще все будет хорошо! Сдается мне, она этого заслуживает, поверь! – Я поймал себя на том, что и на самом деле ненадолго почувствовал себя исповедником-спасателем. При этом, видимо, посмотрел на Оксанку таким гипнотизирующим взглядом, что она не смогла усомниться.
– Верю! – прошептала она, хлюпая носом, и отвернулась.
Наутро Клара-Света явилась тихой, отрешенной и выразительно бледной. Не возвращаясь больше к
