– А почему с этой гробницей строго так? – Я быстро пошел следом за фотографом, продолжая расспросы.
– Да была тут одна ненормальная американка недавно. Вместе с подельником пытались ночью могилу раскопать и останки извлечь, но их застукали на месте преступления. Был грандиозный скандал. С тех пор такие строгости и охрана, никого не пускают. Мусульмане не слишком любят, когда их святыни становятся достопримечательностями для ротозеев. Кстати, обрати внимание, гробница ориентирована на север– юг. Это мусульманская традиция.
Мы быстро зашли внутрь. Немец быстро достал из чемоданчика штатив и установил на нем камеру, прикрутив внушительного вида объектив.
– Помогай со светом, раз уже пришел! И за чемоданом следи, чтобы не стырили! С них станется…
Немец снова покосился на кашмирца. Я неумело развернул серебристый зонт, фотограф установил свет. В гробнице стало светло, как днем, даже глаза на мгновение резануло. Внутри были те же зеленовато- розовые оттенки, что и снаружи строения. Кашмирец мгновенно нарисовался перед фотографом и протестующее замахал руками, громко закурлыкав на своем тарабарском языке. Немец чертыхнулся, полез в карман и сунул ему несколько банкнот имени махатмы Ганди; кашмирец отошел, насупился и замолчал.
– Работаем! Помогай!
Камера щелкала, делая несколько кадров в секунду. Я по команде разворачивал блестящий зонт в разные стороны. Немец действовал с восхитительным профессионализмом. Он быстро отснял все вокруг, особенно фокусируясь на покрывале с арабской вязью.
– Черт! Стекло бликует!
Нетерпеливые ворчания кашмирца тем временем возобновились, становясь все громче. Я следил за немцем: у него на лбу выступили мелкие бисеринки пота. С особой тщательностью он фотографировал пол и потолок гробницы.
Съемка уже заканчивалась, но вдруг к фальцету нашего провожатого присоединился еще один голос – резкий и грубый. Тон нашего кашмирца в то же мгновение сделался жалобным, оправдывающимся. Я обернулся и похолодел. В дверном проеме появился еще один вооруженный бородач, званием явно выше и должностью посолиднее. Он явно сообщил нашему провожатому что-то нелицеприятное. Наверное, что главный кассир – здесь он, а не кто-то другой.
– Собираемся! Уходим, иначе будет плохо! – протараторил немец, виртуозно упаковывая аппаратуру. – Береги чемодан!
Здоровенный бородач с винтовкой перегородил нам дорогу. Более того, он заорал на нас с удвоенным энтузиазмом и даже прицелился в меня, оскалив желтые кривые зубы. Я оглянулся и посмотрел на фотографа в полном отчаянии. Немец сориентировался мгновенно, шустро вынул из кармана нехуденькую пачку рупий, егозливо вложил ее в лапу кашмирцу, извиняюще улыбнулся и выскользнул из усыпальницы, держа в одной руке объектив, а в другой подсветку. Я со штативом и чемоданом рванул следом за ним. Только выйдя за ограду святыни и перейдя дорогу, мы остановились отдышаться в безопасном месте.
– Мы это сделали! Ну что, пойдем выпьем, есть что опраздновать! Я угощаю! – подмигнув мне, сказал повеселевший немец. – Пора знакомиться! Я – Клаус, фотограф из Берлина. Специально от известного журнала приехал отснять Розабал после того, как пол замуровали. С тех пор фотографов туда строго- настрого не впускают. Посмотрим, что у нас выйдет. Думаю, получится неплохо!
– Федор, – представился я. – Из России, но живу в Индии. Так получилось.
– А ты отчаянный, Федор! Не ожидал встретить тут еще одного потенциального самоубийцу! Тебе-то чего тут надо?
Мы присели в небольшом ресторанчике при одном из отелей. Клаус наконец спокойно упаковал всю технику в чемоданчик. Он выглядел очень довольным, глаза лукаво посверкивали.
– Ты мне здорово помог, Федор. Если честно, мне было страшновато туда идти одному. Но выхода не было, работа такая. Я люблю свою работу. Она классная!
– Я вообще-то тут случайно оказался. Давно слышал о Розабале, хотел увидеть. Приехал в Шринагар. Думал, внутрь гробницы не попаду. На меня так местные мачо смотрели!
– Вот, и тебе повезло! – весело рассмеялся Клаус. – Главное, живы остались. По-всякому могло быть. Пачки денег не всегда являются пропуском к свободе. Иногда в этих местах они же могут оказаться билетом на тот свет. Местные, если что, искать не будут, а иностранцев не пустят.
– Это точно. Глядя на этих чокнутых головорезов, мне картинно представилось это самое «если что».
Клаус заказал виски. Я на этот раз решил не отставать. Пока ждали вегетарианскую пакору и пили, я решил подробнее расспросить Клауса о Розабале. Похоже, он знал об этом месте больше, чем говорил.
– Скажи, Клаус, а откуда вообще известно, что это могила того самого Иисуса? Что, есть какие-то подтверждения? Кто вообще нашел эту гробницу?
Клаус сделал большой глоток виски и закурил.
– Знаешь, я тут подумал… Наверно, неспроста я тебя, отчаянного русского парня, тут встретил. Розабал, как ни странно, давно связан с русскими. Вот и ты тут мне волею судеб подвернулся. Русский ученый Нотович был первым, кто в своей книге аргументированно высказал предположение, что Христос мог уйти в Индию. В 1887 году он прибыл в Кашмир во время одного из своих путешествий на Восток. По пути в Зоджи- ла русский был гостем в одном буддийском монастыре, где ему показали древние рукописи о святом, которого звали Исса. Нотович был изумлен удивительными совпадениями учения Иссы, его подвига с жизнью Христа, его учением и распятием. Он написал целую книгу об этом. Так и пошло… Потом русский художник и ученый Рерих темой Иссы занимался. В Хемисе он видел списки древних рукописей, оставил переводы.
– То есть, ты полагаешь, что Иисуса не распяли тогда на кресте? Это уже попахивает грандиозным скандалом. Но мне кажется, сомнительно как-то все это… Может, мистификация?
Я внимательно смотрел на Клауса, пытаясь понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно.
– Распять-то римляне Христа, конечно, распяли, – задумчиво ответил Клаус, пуская через нос кольца дыма, – но не до конца. Дядя Марии, матери Иисуса, известный ессей Иосиф Аримафейский, помог сделать так, чтобы распятие не было смертельным. Если внимательно изучать исторические документы, можно увидеть, что при суде и распятии Иисуса были нарушены многие правила. Он пробыл на кресте всего несколько часов, крест был оборудован специальной подставочкой для ног, у Иисуса колени не были перебиты. И сняли его с креста, после объявления о смерти, в бессознательном состоянии. Тут трудно сказать: может, он медитировал, может, просто от боли и жары отключился? Иосиф и его сподвижники сделали все возможное, чтобы вылечить его. Но Иисусу оставаться в Иудее было нельзя. Было принято решение о необходимости бегства. Именно за ним гнался жестокий Савл, ставший после апостолом Павлом. Говорят, Иисус путешествовал по разным странам шестнадцать лет.
– Ты сказал: ессеи… – Я туманно что-то припоминал, но хотел уточнить: – Это же вроде какой-то секты?
– Точно. Ессеи были последователями эзотерического течения в иудаизме, тесно связанного с восточной мистикой. Кстати, к ессеям принадлежала и семья Иоанна Крестителя. Есть сведения, что Иоанн и Иисус какое-то время обучались вместе. Многие ессеи были осведомлены о высокой миссии Иисуса. Ты же наверняка что-нибудь слышал про «утерянные годы» Иисуса? Ведь Евангелия рассказывают о его жизни, начиная с тридцати лет. А где он, по-твоему, был до этого?
– Понятия не имею. В России об этом не говорят. Слышал разговоры от ребят в Индии, что вроде и по этим местам ходил, в монастырях учился…
– Точно! После рождения Иисуса в Вифлееме его семья бежала в Египет, спасаясь от преследования Ирода. В Александрии существовали буддийские школы задолго до новой эры. В Индии Иисус обучался буддизму, духовности Востока, йогой занимался. Он еще до начала известных нам проповедей был признан в Индии бодхисаттвой. Редчайший случай, между прочим!
– Неужели свидетельства этому сохранились? Быть не может!
– Еще как может. Стоит только поискать хорошенько. Ведь Иисус не только в Индии успел побывать. В Англии до сих пор чтят колодец, из которого якобы пил Иисус, а Вестминстерское аббатство, по свидетельствам, заложено на месте, где он останавливался. В Персии и в Турции существуют древние легенды о великом святом по имени Юз Асаф, что означает «Вождь исцеленных». Его поведение, чудеса и учение удивительным образом схожи с тем, что делал и проповедовал Иисус. Юз Асаф также благословил
