своим присутствием Афганистан и Пакистан. Существуют, например, две долины в восточной части Афганистана, близ Газни и Джелалабада, носящие имя пророка Юз Асафа. Там же сохранились очень замкнуто живущие общины, почитавшие его в качестве учителя. Я ездил в те края лет пятнадцать назад, снимал. Говорят, что и в Осроэне он бывал…
– А почему Иисус пришел именно в Кашмир?
– Трудно сказать. Возможно, здесь он когда-то обучался. Они с Марией и учениками пришли сначала в местечко неподалеку от Кашмира, где она и умерла. Существует место, которое местные называют Май Мари да Астан, в переводе – «Последнее покойное место Марии». Его почитают как могилу матери пророка Иссы. Кстати, эта могила ориентирована на восток—запад, как и замурованная ныне могила Иссы, несмотря на тот факт, что расположена она на мусульманской территории. Это означает, что еврейские обычаи в те времена в Кашмире соблюдались. Вероятно, тут была большая еврейская колония. Не зря же говорят, что кашмирцы внешне сильно похожи на евреев! По преданию, много лет Иисус провел в Кашмире, учил местное население, которое чтило его как великого пророка, преобразователя и святого. Тут многое об Иисусе напоминает, если вглядываться внимательно. В сорока километрах южнее Шринагара есть луг, названный Юз-Марг, луг Юз Асафа…
– Значит, все-таки умер Иисус именно в Кашмире… – Я уже был немного пьян, и мой твердолобый скептицизм понемногу рассеивался. – А почему, собственно, и нет? Разве человечество хорошо знает собственную историю?
– Знаешь, Федор, я в Розабале уже второй раз. До этого был лет десять назад, мне повезло спуститься вниз к захоронению и немного его отснять. К сожалению, публикацию тогда запретили – не хотели проблем с Ватиканом… Ну и пусть! Всему свое время. Отпечатки стоп, которые я тоже отснял, особенно интересны. Они имеют явные рубцы на обеих ступнях. Они очень напоминают рубцы от распятия. Кстати, их расположение совпадает с рубцами на Туринской плащанице. Я специально встречался с учеными, которые ее изучали, много снимал саму плащаницу, получил результаты соответствующих замеров… Подлинность плащаницы сомнений не вызывает! Как не вызывает сомнений и факт, что человек, которого ею оборачивали, был жив! Возможно, когда-нибудь мы с итальянским ученым Джанни Ферано напишем книжку обо всем этом. Иллюстрации в виде фотографий и негативов уже готовы!
– Клаус! – возбужденно воскликнул я, от волнения проливая на брюки остатки виски. – Это же сенсация! Было бы логичным сделать какое-то вскрытие этого захоронения силами ученых разных стран мира. Пригласить твоего Джанни и других! Проверить, соответствует ли действительности все, о чем ты говоришь… Точно все установить. Грандиозный международный проект! Проект века, нет – тысячелетия!
– Скорее, одиозный, чем грандиозный. Ты что, в ход истории вмешаться собрался, юный Парсифаль? – благодушно рассмеялся Клаус и снова закурил. – Тогда может рухнуть одна из главных мировых религий, а это сейчас точно никому не нужно – не время еще. В Ватикане даже факт свадьбы Иисуса с Марией Магдалиной еще публично признать не готовы, как и множество других, очевидных из Священного Писания вещей. А уж отвергнуть факт воскресения после распятия!.. Хотя, на мой взгляд, воскресение состоялось в том, что великий пророк Исса проповедовал еще много лет после событий на кресте. В общем, церковь категорически против эксгумации. Да и мусульмане на это никогда не пойдут. Сам же видел, даже посещение европейцем этой святыни – и то проблема. Никого не пускают.
– Как же нам удалось туда попасть? Да еще и с такой камерой?
– Увы, все банально. Я провел большую подготовительную работу. Подкупил нынешних хозяев, – заговорщицки ухмыльнулся Клаус. – Раньше существовала легенда, что могилой владели и ухаживали за ней прямые потомки Иисуса. Но потом произошла какая-то чехарда, гробницу вроде бы перепродали. И всем стало вообще наплевать на историю. Мусульманская святыня – и точка. Я заплатил денег и договорился с нынешними хозяевами. За фотосъемку, содрали, конечно, кучу денег. Но на благое дело не жалко. Кстати, ты не слышал, что тут, неподалеку, есть и могила Моисея?
– Подожди… – Я нахмурился, пытаясь соображать. – Разве она не в Израиле? Он же вел народ в Землю обетованную! В Библии еще написано, я читал… И его в саму землю за грехи его не пустили!
– А вот тут мнения историков расходятся. В восьмидесяти километрах от Шринагара есть место, где находится предполагаемая могила Моисея. Я тоже позанимался в свое время этой темой. Любопытно, что многое действительно совпадает: описание рельефов, названия населенных пунктов. Кашмир – удивительное, загадочное место… Тут топонимика для Индии очень редкая. Вот, например, существует священное здание, называемое Айш Мукам. Находится оно в шестидесяти километрах на юго-восток от Шринагара и в двенадцати километрах от Бидж Бихара. В нем хранится священная реликвия – «Моисеев посох», или «посох Иисуса», который, согласно местной легенде, принадлежал самому Моисею и был впоследствии в руках Иисуса. Говорят, этот посох подтверждает преемственность эзотерической традиции Иисуса от Моисея. И свой «трон Соломона» тут есть. Вот такие дела. А мечеть Хазратбал видел?
– Да, проходил мимо утром. Красивое здание! Особенно резьба впечатляет. Останавливаться не решился – слишком много мужиков мусульманских вокруг тусовалось. Ни одного европейца.
– Так вот, там волосы Мухаммеда хранятся. Уникальное место – Кашмир!
– Слушай, Клаус… Если следовать твоей версии… – Я вдруг припомнил рассказ одного из искателей, услышанный однажды. – А правда, что апостол Фома был направлен Иисусом проповедовать в Индию? Они тут что, встречались?
– Встречались, даже несколько раз. Говорят, они были очень похожи внешне, Фому называли близнецом Иисуса. Временами их отличить не могли: где Христос, где Фома? Святой Фома на самом деле заложил основы индийского христианства. Но его ждала мученическая смерть. Он погиб от рук фанатиков на юге Индии, в Мадрасе. До этого, правда, успел написать Евангелие, так и не принятое официальной церковью, – Евангелие от Фомы. Полистай, когда будет время. Любопытно. А на вершине холма, где апостол принял смерть, в шестнадцатом веке была построена христианская церковь Святого Фомы. При строительстве ее фундамента в земле было найдено каменное резное изображение христианского креста, в отношении которого существует письменное свидетельство, что оно было высечено самим апостолом Фомой. Если тебе все это интересно, ты еще книгу профессора Хасснайна почитай. Он мой старый друг, встречался с ним на днях. Он долгое время был директором местного архива, уникальные документы накопал. Но, однако, пора на покой, мой юный друг. Прогулка была чересчур увеселительной. Завтра утром мне предстоит выдвигаться в Дели, а оттуда в Берлин. Надо срочно готовить материал в следующий номер…
Я уходил от Клауса совершенно в растрепанных чувствах. В голове стучало одно слово: НЕУЖЕЛИ?
На обратном пути я решил добираться более спокойным маршрутом – на автобусах через города. Для начала заехал в Амритсар, место, знаковое в разных отношениях. По контрасту со Шринагаром: минимум эзотерики, зато сплошная политика. Именно здесь живут гордые сикхи, которым уделила такое внимание в своей книге «Дегустация Индии» Мария Арбатова. Ее счастье, что она тут не побывала. Иначе розовым девичьим иллюзиям относительно красавцев сикхов предстояло бы серьезное испытание.
Амритсар – большой по местным меркам промышленный город, сердцевиной которого является Золотой храм, или Хармандир Сахеб, где хранится священная книга «Гуру Грант Сахиб». Тот самый храм, где в ходе операции «Голубая звезда» по приказу Индиры Ганди были расстреляны десятки сикхов. Говорят, тогда святыня была почти разрушена, а священное озеро, на котором стоит храм, стало розовым от сикхской крови. В остальном Амритсар – это обычный, пыльный, грязный и очень нетуристический город, с кривыми улочками и преимущественно раздолбанными дорогами, где у «гордых сикхов» в тюрбанах, которые рассекают на больших и малых трехколесных транспортных средствах, напряженно-хмурые лица. Без тени гордости.
Когда я выходил из ворот храма в толпе паломников, рядом неожиданно взвизгнул тормозами мотоцикл. Я интуитивно шарахнулся в сторону. В этом городе, где белых лиц было почти столько же, сколько в Шринагаре – то есть почти нисколько, – ожидать можно было всякого.
– Федор! Ты, что ли? – донеслось между тем с проезжей части. Я удивленно присмотрелся. Мотоциклист, лихо тормознувший прямо на тротуаре, снял шлем и широко улыбнулся.
– Андрюха! Какими судьбами?
Я бросился к нему навстречу, мы обнялись.
