как связано это с тем, что кто-то навредил полету 'Остера'.
Мы приземлились в Ивайло после трех. Я отправился заказать по телефону такси для миссис Бикман, и ее багажа, затем дал команду дозаправить 'Бобра'.
– Проблем с номером в гостинице у вас не будет, – сказал я ей, – снова встретимся мы где-то за ужином, когда я навещу вашего брата. Это займет не слишком много времени, если он в это время не будет палить по медведям, но во всяком случае я вернусь до темна.
– Благодарю, мистер Кери.
Она теперь снова была в пальто, всего с несколькими кровавыми пятнами на подкладке, но в застегнутом состоянии их видно не было.
– Сожалею, что вела себя сегодня несдержанно.
– Не просите прощения – пока. Вероятно, сегодня вечером у вас будет еще возможность.
Она только кивнула.
– Может, вы передадите это ему при встрече?
Она передала мне письмо авиапочты и прочно запакованный пакет величиной в коробку с шоколадками.
– Между прочим, пакет видимо для вас. Я чуть не уронила его: словно свинцовая болванка.
Я взглянул на почтовую этикетку. Пакет был адресован Ф. У. Хомеру, под его попечительство, в качестве услуги фирмы, и для передачи мне.
Это могли быть только патроны с литыми пулями 12-го калибра, которые он мне обещал.
Она сказала:
– Это то письмо, которое я ему посылала. Оно может помочь при объяснениях.
Я сунул конверт в карман рубашки.
– Сделаю все, что смогу, миссис Бикман. Я действительно попытаюсь убедить его встретиться с вами. Но есть что-то такое, о чем вы осведомлены гораздо лучше, и оно может оказаться сильнее моих доводов.
– Да, – сказала она, – да, гораздо лучше.
Повернулась и направилась к зданию аэропорта.
Глава 12
Все еще не было признаков Мики, однако в диспетчерской обнаружилось от него послание: заболел, надеется подойти завтра, но не обещает.
Ожидая, когда закончат заправку, я вскрыл пакет с патронами и зарядил дробовик.
Патроны были с латунными гильзами, около двух с половиной дюймов в длину. Из гильзы торчало только острие свинцовой пули. Я пообещал себе, что как-нибудь разряжу один патрон, чтобы только увидеть величину и определить вес самой пули. Чувствовалось, что она действительно должна быть громадной и ужасной в своей разрушительной силе.
Ружье я положил обратно, где оно и было; на будущее следовало купить какие-нибудь ремни или парусиновый ружейный чехол и прикрепить ружье к потолку, чтобы оно не мешало передвигаться по кабине, но было под рукой. А пока все, что я смог – это сделать надрез в звукоизоляционной обшивке над дверью для пассажира и запихнуть ружье за нее.
Маленький желтый грузовичок, отчаянно гудя, носился по взлетной полосе, чтобы прогнать оленя. Я вырулил и взлетел где-то около половины четвертого.
Облет хижины Хомера и прилегающей к ней местности я совершил дважды, намеренно покачивая крыльями, чтобы он догадался, что я привлекаю его внимание. Потом пошел на посадку.
Я выкурил две сигареты и уже начал жалеть, что не задержался в Ивайло, чтобы перекусить, когда он появился из леса и зашагал навстречу, как и прежде в охотничьем костюме и с ружьем.
Я спросил:
– Как охота?
– Встретился еще с двумя и завалил одного, сэр.
– Прекрасно. У вас нет ощущения, что этого уже достаточно?
– Почему это?
Вопрос прозвучал почти резко, для него конечно.
– Вы не желаете покинуть Лапландию?
– Так или иначе вскоре мне придется это сделать.
– Но дело в том, что у вас гостья. Она в Ивайло, – я передал конверт авиапочты. – Думаю, это все объяснит.
Пока он читал, я прошелся вокруг 'Бобра' и попинал покрышки передних колес. Кроме всего прочего, что следовало сделать, надо было заменить их к следующему лету. Я обошел самолет вокруг, пессимистически рассматривая прочие вещи, находящиеся в плачевном состоянии.
Когда я возвратился к Хомеру, с письмом он уже покончил. И выглядел слегка обеспокоенным.
– Вы видели Элис? – спросил он. – С ней все в порядке?
