– Сеньор Уитмор, Либра не закрывается как дверь. Приходят письма. Прилетают самолеты.
Луис продолжал настаивать на своем.
– Но ваш брат таких вещей не знал.
– Мой брат был сыном моей матери, – достаточно резко заявила она. – А я дочь моего отца. Диего знал то, что я ему говорила.
Я уже начал подозревать что-то в этом роде. Я никогда не видел, чтобы Диего как трудолюбивый паук трудился в центре разведывательной сети. И связи между республикой и Каракасом, из-за общности языка и в какой-то степени общей истории, были куда более тесными, чем между республикой и Ямайкой.
Но меня главным образом заинтересовало сообщение о неладах между армией и военно-воздушными силами. Теперь я понял, почему Нэд разработал такую громоздкую систему управления истребителями, атакующими наземные цели, непосредственно со своей основной базы, а не позволил армии наводить их на цели прямо с линии фронта – так, как он сам это делал в Корее.
Но сейчас не это было самым главным. Я сказал:
– Правильно – я атакую с первыми или с последними лучами солнца. Если учитывать все, было бы лучше...
– Лучше будет проделать это в сумерки, – сухо сказала мисс Хименес. – Тогда больше шансов захватить их всех.
– Лучше будет сделать это на рассвете, – твердо заявил я.
Ответом мне был проницательный, немного испуганный взгляд.
– Это чисто военная проблема, – успокаивающе буркнул я. – Нагруженный бомбами самолет с полными баками горючего будет слишком тяжел для того, чтобы взлететь с короткой взлетной полосы в Боскобеле или в Сан-Антонио. Поэтому мне хотелось бы, чтобы при взлете воздух был как можно холоднее; это позволит двигателям развить большую мощность и придаст крыльям большую подъемную силу. Если атаковать на закате, придется взлетать в полдень; если атаковать на рассвете, взлетать нужно в два часа ночи. Дело просто в этом.
Она нахмурилась.
– Капитан, даже Клаузевиц считал, что 'чисто военное решение не всегда может быть позволительно'.
– Ему не приходилось поднимать в воздух перегруженный 'митчелл' со взлетной полосы длиною в 3000 футов в жаркий полдень.
– Всех опасностей избежать невозможно, капитан. Как сказал Клаузевиц...
– Клаузевиц никогда не говорил, что одна лошадь может провести кавалерийскую атаку. Если я промахнусь по паре 'вампиров', то атака окажется на восемьдесят процентов успешной. Если же я врежусь в дерево на взлете, то это будет стопроцентный провал. Тогда просто не будет никакой атаки.
Вероятность, что Кейт Карр промахнется, составляла всего несколько процентов в том случае, если я простригу деревья с грузом 500 фунтовых бомб. Но скорее всего, Клаузевиц сказал что-то и по этому поводу, так что я промолчал.
Уитмор твердо принял решение.
– Ладно, вы ударите по ним на заре. Если им удастся поднять какие-нибудь самолеты в воздух, вам придется спасаться бегством. При дневном свете.
Я просто кивнул. Мало что могло мне помочь против 'вампиров', скорость которых почти вдвое или более превышала мою. И на заре, как правило, не бывало никаких облаков. Но по крайней мере не придется в темноте садиться на неосвещенную полосу.
Конечно, об этом никто не подумал. Уитмор хитровато прищурился и спросил:
– Но вам придется взлетать в темноте... Как вы относитесь к этому?
– Взлет легче, чем посадка. Я смогу проделать это просто с помощью фонаря типа 'молния', установленного в конце полосы.
После этого наступило молчание, во время которого каждый обдумывал следующую проблему.
Неожиданно Джи Би спросила:
– А что вы думаете относительно радара? Они не увидят, как вы приближаетесь?
Я собрался было открыть рот, когда мисс Хименес сказала:
– На Карибских островах нет радаров, кроме Пуэрто-Рико и Кубы. Вам следовало это знать, если вы собрались помочь.
Лицо Джи Би буквально захлопнулось, словно мышеловка.
– Сеньорита Пенроуз ведет у нас только юридическую работу; она не претендует на то, чтобы быть генералом.
– Она готовила контракты на подпись для моего отца, – насмешливо бросила мисс Хименес.
Снова на выручку поспешил Уитмор.
– Все в порядке, девочки. Пока мы занимаемся только составлением плана. Очередь для боя придет позже – и Карр это сделает. – Он взглянул на меня. – Что-нибудь еще, приятель?
Была еще одна вещь, о которой следовало бы сказать, но мне неудобно было заводить разговор в присутствии мисс Хименес. Поэтому я вытащил свою трубку и стал не спеша набивать ее, чтобы было время подумать. Уитмор вздохнул, что-то проворчал и бросил мне сигарету.
